Путешественник - стр. 133
– Что-нибудь случилось, Какика?
– Случилось! – громко выкрикнул в ответ молодой человек. Мне все это впоследствии перевели, поскольку, находясь в сильном возбуждении, он мог говорить только по-армянски. – Моя молодая жена, как выяснилось, шлюха – вот что случилось!
Раздались изумленные возгласы, а черкесы начали выкрикивать на своем языке что-то вроде: «Лжец!» и «Как ты смеешь!»
И тут Какика просто взбесился.
– А по-вашему, я должен молчать? Она прорыдала под покрывалом всю свадебную церемонию, поскольку чувствовала, что вскоре все откроется! Она рыдала, когда мы вместе поднимались в спальню, потому что момент разоблачения был не за горами! Она рыдала, пока мы раздевались, ибо ее вероломство вот-вот должно было раскрыться! Она зарыдала еще громче, когда я обнял ее. Однако в самый ответственный момент она не издала того крика, который должна была издать! Мало того, я получил подтверждение: я не почувствовал в ней девственной плевы, я не увидел пятна крови на постели и…
И тут один из черкесов перебил Какику, закричав:
– Ах ты, армянский сукин сын! У тебя что, память отшибло?
– Я прекрасно помню, что мне обещали девственницу! И ни твои крики, ни ее слезы ничего не изменят – у моей невесты был какой-то мужчина до меня!
– Ах ты, проклятый клеветник! Презренное ничтожество! – закричали черкесы с пеной у ртов. – Да рядом с нашей сестрой Сеосерес никогда прежде не было мужчины!
Они все пытались добраться до Какики, но остальные гости теснили их обратно.
– Ну тогда, значит, она баловалась с половым членом! – диким голосом орал Какика. – С затычкой, огурцом или вырезанным из дерева haramlic! Ну что же, теперь она вряд ли с кем-то сможет заниматься любовью!
– Ах, гниль! Ах, блевотина! – продолжали орать черкесы, пытаясь прорваться через кордон гостей. – Ты причинил вред нашей сестре?
– А вы как думали? – проворчал Какика. – Да надо было отрезать ее раздвоенный змеиный язык и бросить его ей между ног. Надо было влить ей кипящее масло в нижнее отверстие. А потом еще и приковать ее живой к воротам дворца.
При этих словах несколько родственников Какики схватили его и принялись грубо трясти, требуя:
– Что? Что ты с ней сделал? Говори же!
Какика отчаянно сопротивлялся, пытаясь высвободиться и привести в порядок свою одежду.
– Я сделал только то, на что обманутый муж имеет полное право! Я требую признать наш брак незаконным!
Тут уж не только черкесы, но также арабы и армяне начали всячески его обзывать и поносить. Поднялась настоящая суматоха с вырыванием волос и клочков бород, с раздиранием одежд, и понадобилось какое-то время, чтобы хоть кто-нибудь из присутствующих смог взять себя в руки и начать связно говорить, объяснив этому мерзкому, вызывающему отвращение супругу, что́, будучи пьяным, он сотворил, а затем позабыл. А его отец, остикан Хампиг, рыдая, сказал сыну: