Путь с войны - стр. 8
– В давние времена-а-у, – зевая, сказал Ырысту. – Жило одно дикое племя…
– Опять бардинские байки. Послухаем, – Кириллов всегда с интересом слушал народные легенды и самопальные сказки, которые нередко рассказывал Бардин.
– Долго, сотни, может, лет селились они по берегам гниющих озер, носили черные накидки, похожие, знаешь, на наши плащ-палатки. Себя, при этом, считали людьми, а других уже нет. Других они ставили в один ряд со зверями дикими, охотились на людей соседних племен, как на оленей. Человеческим мясом, понятно, питались. И ужасались все нравам этого племени, боялись набегов ихних, потому что воины они были бесстрашные и никого в живых не оставляли после себя. На середине гнилого озера жило божество этого племени в образе металлической бабы, которой приносили и возлагали дары: скарб награбленный, украшения, головы пустые, когда мозг уже выели. Ни один народ, живущий в этих землях, не мог дать отпор полночному племени. Тогда старейшины тех мест обратились к кочевникам, чтобы они помогли им сломить озерную нечисть. Кочевые сколоты были в это время молодым и храбрым народом, кибитки их объехали все степи и предгорья, имелись у них искусные оружейные мастера, ковавшие непревзойденные клинки. Откликнулись кочевники на зов старейшин. Наверное, и плату какую-то взяли. Одним словом, налетели со свистом и гиканьем, посекли озерных, разграбили капище. Мудрец сколотский говорил, что не надо брать ничего от людоедского идола, но его не послушали. Бабу переплавили, а то, что в хижинах нашли – утварь, ножи, ткани – тоже сгодилось кочевникам. Мудрец предупреждал, что можно заразиться, стать такими же. А вождь, возглавлявший налет, ответил, что он не может запретить брать добычу, да и как можно перенять людоедство? Стада наши бесчисленны, земля наша обильна, ведет нас на запад небесная кобылица. Так что унесли кочевники людоедское добро с собой.
– Ты это на что намекаешь? – Кириллов присел на край стола и, звонко щелкнув спичкой, закурил.
– И не сразу, а через поколение, наверное, но веселые всадники стали превращаться в мрачных грабителей. А внуки тех, кто был в отряде, разграбившем капище, взяли в обычай снимать скальпы с убитых врагов. И стали они себя считать самым великим на этой земле народом, самым непобедимым и избранным. Будто уже и не потомки богов, а сами как боги. И тогда разгневались небеса…
– Нет, ты на что намекаешь? На это? – Кириллов кивнул на тяжелый мешок, лежащий у ног. – Ты меня попрекаешь?! А то, что я на войне этой проклятущей!.. Они, суки, вишь!.. – тихо, но яростно шипел он. – Линомуль! Кофе горькое, пианины. А мы когда будем жить по-людски? Ты, Ирис, сам дикий кочевник!