Путь пса - стр. 15
Я тяжело поднялся из-за стола, зачем-то внимательно оглядел родной кабинет, стараясь запомнить каждую его деталь, и послушно вышел за дверь вслед за неприметным «командировочным».
В юном месяце апреле
В школе я учился плохо, постоянно спорил с учителями, с детьми не дружил. Кроме того, я был самым высоким мальчиком в классе или, как меня обозвала учительница, самым «длинным». Ко мне так и обращались мои соученики: «Эй, длинный, вали отсюда!» Надо отметить, что «толстый», «рыжий», «очкастый», «длинный» были самыми угнетаемыми членами нашего школьного общества. Однажды я при всём честнóм народе залепил деду-физкультурнику, назвавшему меня «длинным»: «Я не длинный, а высокий. Длинный у меня в штанах. Могу показать. Кстати, при определённых обстоятельствах он может стать высоким». Смутно представляя смысл этой тупой хохмы, я просто слово в слово повторил шутку нашего соседа дяди Васи – пошляка, пьяницы и хулигана, тоже человека немаленького роста. Учитель физкультуры, педагог с сорокалетним стажем, услышав сие, побелел и убежал к директору.
Моё незавидное положение усугубляло скверное зрение: окулист прописал мне сидеть на первой парте в центре класса, перед самой доской. Так что я загораживал своей башкой и плечами массу буковок и циферок, чем весьма бесил классную руководительницу. Не мудрено, что в итоге она обозвала меня «верстой коломенской». Обидевшись, я нажаловался маме, и разгневанная родительница написала телегу в РАЙОНО или какую-то другую подобную организацию. Училке пришлось передо мной, сопляком, извиняться.
Короче, меня никто не любил, и я отвечал всем взаимностью. Радовали меня только некоторые девочки. Особенно Карамель, дочка какого-то шишки. Это я придумал ей такое прозвище. Я вообще всем детям в классе придумал весьма подходящие, как мне казалось, погоняла: Пенёк, Каракатица, Калик Нос, Скороварка, Груздь, Кулебяка и так далее. Карамель – голубоглазое чудо с золотыми волосами и надменно перекошенным плаксивым ротиком – пахла чем-то несусветно приятным, наверное, детским иностранным мылом. Страшно представить, в кого сейчас превратилась Карамелька, но тогда…
Говорили, что папа одевает её в «Берёзке» и часто возит за бугор – в Болгарию, в ГДР, в Польшу. Не знаю, Карамелька со мной не разговаривала, как и остальные девочки и мальчики. Все ко мне относились с брезгливостью и презрением. А я в отместку упражнялся в хамстве и провокаторстве. Такой вот, как говорится, тяжёлый педагогический случай. Меня даже мальчики из старших классов не били. Они знали: не тронь говно – не будет вонять.