Путь искушения - стр. 25
Она свернула за поворот сама не поняла, что произошло.
Споткнувшись о что-то твёрдое и мягкое одновременно, растянулась на полу, больно приложившись локтем и коленкой. А когда поднялась и рассмотрела то, обо что споткнулась, заорала, срывая голос, пытаясь отползти.
Перед ней, на спине лежала фурия. Та самая, с которой сцепились на выходе из сквера. Неподвижная, даже закоченевшая. Немигающий взгляд устремлён в потолок.
Глава 4
В ожидании федералов, которые явятся и увезут её в следственный изолятор, Мишель ожидала в подвале лабораторного корпуса.
Стены здесь пахли сыростью, затхлостью, звериным духом и как будто даже немытыми телами. Воздух был тяжёлый, стоячий. Вдыхая его, Мишель недоумевала, откуда в Галдур Магинен вообще взяться такому странному и неприятному месту, а ещё думала, что вот так, должно быть, пахнет безысходность.
В ожидании следователя Мишель посадили в самую настоящую клетку, с полом в выбоинах и обшарпанной, в бурых пятнах, скамейкой. Страшно было представить, что за зверя здесь держали до неё, откуда выбоины на полу, так похожие на следы гигантский когтей и отчего металлическая скамейка проржавела почти насквозь.
Ржавый унитаз находился тут же, и оттуда тянуло сточной канавой. Предполагалось, что нужду задержанная должна справлять на месте. Мишель с ужасом и омерзением думала о том, что настанет момент, когда ей придется это сделать: под перекрёстными взглядами охранников: двух людей и нага, который время от времени поглядывал на её шею с невозмутимо-заинтересованным видом.
Её трясло крупной дрожью, несмотря на апатию, которая накатила девятым валом, подгребла под себя, усадила на эту ужасную скамейку посреди клетки. Невозможно было даже облокотиться, хоть о прутья, а ложиться не позволяла гордость.
«Как я ещё на ногах-то держусь», – с изумлением думала Мишель. Последние события ставшей вдруг не в меру насыщенной жизни проносились яркими вспышками.
Временами она начинала слышать какие-то невнятные голоса, видела людей и нелюдей, которых прежде тут не было и которые исчезали, стоило помотать головой. Из чего Мишель заключала, что это грёзы, сны наяву. Она достигла такой точки усталости, когда начинает галлюцинировать.
«Меня обвиняют в убийстве, – жвачкой тянулось в мыслях Мишель. – В убийстве. Меня нашли рядом с трупом фурии. Той самой фурии. Меня обвиняют в убийстве. В убийстве».
И всё же повторение не давало поверить в подуманное, осмыслить его. У Мишель то и дело возникало ощущение, что всё это – начиная с той самой злополучной встречи в ресторане, с Владом, один затянувшийся кошмар, и вскоре она проснётся от надрывного кашля бабушки, а потом та спросит на всю квартиру, не спит ли Мишель и, раз уж не спит, то пусть принесёт стакан воды…