Путь императора - стр. 7
– Готово,– сказал он.– Пошли, красотка, прогуляемся.
– Не пойду, нельзя мне,– тихо сказала карнагрийка.
– Да ладно! – усмехнулся парень с кинжалом.– А то мы не знаем, что за бабы в бродячих цирках? Пойдем побалуемся, чай, не убудет! – и схватил ее за локоть.
Карнагрийка рванулась. Второй парень схватил ее за свободную руку и вывернул за спину. Женщина вскрикнула, но первый тут же зажал ей рот, а второй полез рабыне за пазуху.
– Эй! Повремени! – сказал тот, что с кинжалом.– Счас в конюшню ее оттащим…
Карнагрийка извивалась у них в руках, мычала, но вырваться не могла.
Похлебка в котле вздулась жирным пузырем, плеснула через край, в костер.
Двое оставшихся парней подскочили, схватили женщину за ноги, подняли. Похоже, они не первый раз проделывали подобное. Но на сей раз унести добычу не успели.
– Так,– раздался сзади хрипловатый бас.– Ну-ка отпустили ее, живо!
Из шатра вылез Большой и, уперев руки в бока, разглядывал местных героев.
Парни отпустили женщину (карнагрийка немедленно отбежала подальше), но, сообразив, что Большой – один, снова осмелели.
– Это что за бугай мычит? – осведомился один из них.
– Какой он бугай? – пренебрежительно сказал другой.– Вол безрогий!
Неудачно сострил: цирковой скорее напоминал матерого вепря – плечистый, рыжебородый, грудь что бочка. Но и эти четверо – тоже парни не хилые.
Когда местные двинулись на Большого, тот подумал о топоре, оставшемся в фургоне, но сразу решил – обойдется. Неужто бывший десятник Императорского войска не управится с четырьмя лоботрясами?
У «лоботрясов» было противоположное мнение.
Тот, что с кинжалом на поясе, поплевал на ладони, надвинулся почти вплотную – Большой не шелохнулся – и вдруг с силой ударил циркового в живот.
Бум! Как в мешок с мукой. Большой даже не крякнул. Положил мозолистую ладонь на физиономию парня и толкнул. Тот отлетел назад, с трудом устоял на ногах.
Трое его приятелей налетели разом… и разлетелись. Бывший десятник обидно засмеялся.
Парень с кинжалом не выдержал и схватился-таки за оружие. Но пырнуть циркового ему не удалось. Большой хлопнул по его руке – с двух сторон, хитрым приемом,– кинжал вылетел из разжавшихся пальцев и брякнулся на мостовую. Парень с удивлением посмотрел на собственную руку.
– Так-то, сынок,– пробасил Большой.– Забирай свою железку и уматывай. А вечером – приходи, посмотришь, как с оружием надо управляться.
Парень послушно подобрал кинжал и потащился восвояси. Приятели – следом. Если не считать синяков и потери достоинства, ущерба они не потерпели. Тарто накрепко вложил в голову Большого: местных не калечить. А то поначалу бывало – вместо представления приходилось свертываться по-быстрому и уносить ноги.