Путь через века. Книга 4. Свет счастья - стр. 3
Со всех стен на нас взирали волкоголовые Анубисы с настороженными ушами. Понизу тянулась фреска с изображением препятствий, которые Сузеру надлежало одолеть в царстве теней, а также магические формулы, отмыкающие заветные врата.
Я вздохнул. Была эта усыпальница великолепной или жалкой? Либо она воплощала отправную точку чудесного плавания и оправдывала затраченные усилия и расходы. Либо то была пустая обманка, не от истинных знаний возникшая, а от тщетных упований, безотчетных порывов и жалкой жажды утешения. Собственно, сейчас мне и предстояло это выяснить, ведь я приблизился к усопшему вплотную. Увижу ли я, как от мумии отлетит его Ба, духовная сущность?
Мне на спину робко опустилась рука.
– Я не ожидала, что ты так отреагируешь, Ноам. Думала, что поймешь…
Я в отчаянии обернулся:
– Ах, ты еще и осуждаешь меня? Упрекаешь, что я не прихожу в телячий восторг от твоей гениальной затеи, не нахожу и крупицы ума в твоем блистательном замысле? Я должен был тебя поздравить и поблагодарить за то, что ты заточила нас в этом склепе, даже если нам придется гнить тут многие тысячелетья? Ты слишком много на себя берешь, Нура! Умолкни.
Я направился в боковой коридор и уединился в тесном закутке.
Боялся ли я смерти? Не слишком. Я знал, что мой организм рано или поздно восстановится. Если он напитается влагой, я вернусь к жизни. Я уже не раз проверял эту невероятную регенерацию в процессе своих воскрешений под приглядом Нуры. Это воспоминание меня взволновало. Я грубо оттолкнул ту, которая бдительно и любовно следила за моими возвращениями к жизни. И она заслуживает моей ненависти? А я, неблагодарный, со своими обвинениями… Однако причиной моего смятения была непомерная власть, которую Нура узурпировала. Она решала за нас двоих, то есть решала за меня. Не моргнув глазом она завлекла меня в смертельную западню в блаженной уверенности, что приготовила мне милый сюрприз. Как после этого нам снова быть вместе? Нас разделяла пропасть. И думали, и чувствовали мы по-разному.
Несколько часов, а может и дней, Нура не решалась ко мне приблизиться. Она вняла моему желанию разрыва, перестала плакать, и это сделало ее неизбежное присутствие более сносным, хотя я по-прежнему на нее дулся.
Меня занимало лишь одно: я хотел вести наблюдение в погребальной камере. Замечу ли я, как из гроба выскользнет Ба Сузера? Ему были приготовлены резные стулья, золоченое ложе. Отведает ли он кушаний из амфор? В сундуках его ждали дорогие одежды, в ларцах хранились туалетные принадлежности. Умастит ли он свой призрак душистыми маслами, сложенными у изголовья? Потребует ли он услуг от своей челяди, отныне тоже мумифицированной?