Пустота - стр. 25
По мнению Руби, он был теневик. Один из тех загадочных и почти метафизических персонажей, что властвовали над гало до прихода землян; мотивы их и по сей день оставались в лучшем случае таинственны.
– Если у них вообще есть мотивы.
– Если они вообще существовали, – напомнил ей Антуан.
Руби Дип взмахом руки отмела возражение.
– Ты погоди, стоит задолжать этим ребятам, – заявила она, – и поймешь, что они очень даже существуют! Ты им запросто полушарие мозга останешься должен! Настанет день, они явятся взыскивать долг. Они гангстеры или копы, никто толком не знает, кто именно. Ты что, не понял? Они выглядят точно так же, как мы с тобой!
Антуан пожал плечами:
– Да нет проблем.
Если Руби Дип так хочет, сказал он, то пусть так и будет. К тому моменту они уже завалились обратно на койку.
– Нет, я вот так хочу, – сказала Руби Дип.
Необъяснимый гнев, с каким Руби встречала любое упоминание о Реноко, объяснялся, как выяснилось, их ссорой однажды за обедом в «Блестящем пятицентовике». Спор зашел о природе китча. Реноко полагал, что китч является продуктом «постмодернистской иронии», а прежде не мог существовать: прежде объекты, ныне описываемые как китчуха, просто считались мусором, трэшем.
– Если не применить к трэшу операцию иронизации, – настаивал он, – китч не возникнет.
Для него постмодернистская иронизация уподоблялась концу истории или надвигающейся сингулярности.
– Она все изменила. Ничто не будет прежним. Она необратимо трансформировала все, подобно Вознесению[10].
Он считал, что эти качества за ней сохраняются и поныне.
Руби, с ее артистическими татуировками и коллекцией тамбуринов, не могла это оставить без ответа. Она утверждала, что китч существовал еще до века иронии.
– Таково было представление низкого искусства о высоком, – говорила она, – эстетика безвкусицы.
Ключевым элементом китча она считала сентиментальность, не просто в концепте, а в практическом применении. Трэш, с ее точки зрения, обладал совершенно иными качествами, и в мире трэша она чувствовала себя как дома. Трэш, подлинно низкое искусство, стал эстетикой у людей, лишенных эстетического чувства, а применение его уместно было назвать утилитарным.
– Во всех формах, – настойчиво доказывала она М. П. Реноко, – и на всех медиаплатформах трэш – искусство демонстрации секса, праздника секса, а прежде всего искусство получать сексуальное удовольствие. Это искусство субботнего ночного клуба.
Антуан почесал макушку.
– И что произошло, когда ты это заявила?
– Что-что? Дело дошло до кулачной потасовки, в которую скоро ввязались все посетители «Блестящего пятицентовика» в тот обеденный час, и так родилась легенда.