Пустота - стр. 33

Я стоял и смотрел на неё, словно какой-то псих. И молчал. По-идиотски молчал, растерявшись перед ней, словно это действительно была Полина.

– Даша, – окликнула её пухлощёкая подруга, ну куда ты ушла? – Твой брат там опять с кем-то сцепился языком!

– Ладно, – прощебетала она, – ещё раз его извините. Он просто не знает меры. Опять пошёл кого-то убеждать… Агитатор фигов.

– Пока, – сказал я, а она тут же убежала за братом и вернула его в компанию своих друзей.

Я вышел из шаурмичной. На улице похолодало. Снег бил прямо в лицо. Заносило машины, дома и дороги. Закрыв лицо рукой, я медленно пошагал домой, разрезая кинжалами ног паутины сугробов и думая о девочке и её о красоте. Она была такой большой, широкой и неподражаемой… Не то, что улица. Тесная, холодная, забитая однотипными домами да рекламными объявлениями.

Но ведь была ещё фигуристка? Неужели я забыл о ней? Нет. Моё тело на морозе покрывается льдом, и фигуристка скользит по нему, разрезает мою кожу, она делает тройные тулупы, моя кровь вылетает фонтаном, ярким конфетти. Ты улыбаешься, радуешься, целуешь золотую медаль. Я умираю. Оценка – 6.0. Поздравляю! В тебе совсем нет пустоты.

Пустота царила на улице. Шёл снег. Темнело. Я сидел в тихой, молчаливой комнате и слышал, как время пожирает меня. Я смотрел на экран компьютера, на пустой лист. Нет, я ничего не мог написать. Кроме графомании, ничего. Очень жаль. Я снова закрыл ноутбук и попытался собраться с мыслями. Сколько я так просидел? Час, два? Может, куда больше? Не знаю. Вдруг меня словно проткнули штыком. Я вспомнил про концерт Клыка. До него оставалось меньше часа. Нужно было идти. Зачем? Чтобы ещё раз почувствовать свою ничтожность? Чтобы ощутить ненависть… Может, я попросту утешаю себя… Говорю себе, что пока я растворён в злобе, я не погружаюсь в абсолютную пустоту, нахожусь в какой-то из её причудливых форм.

Я люблю ненавидеть таких, как Клык. Люблю чувствовать себя непризнанным, но сохранившим приверженность настоящему искусству. Наверное, я горжусь тем, что не являюсь Клыком… Нет, я не хотел бы быть популярной бездарностью. Насиловать искусство, стихи, поэзию с лицом знатока и сноба. Нет, уж лучше быть ничтожеством. Я не смог творить, я – бездарность, но у меня хотя бы хватает сил признаться в этом… У меня хватает сил перестать издеваться над поэзией… Ради искусства. Я хотя бы могу всё о себе понять и признать в себе неудачника. На это у меня есть смелость. У него нет. Он самоуверен, красив и популярен. Молодец, одним словом. Я ненавижу его. Мне нравится его ненавидеть. Вы скажите, это зависть, но нет. Он – обычный, себялюбивый, глупый мальчишка, абсолютно уверенный в своём таланте. Бездарность, которая называет себя поэтом. Настоящие поэты сидят в своих маленьких норках, корчатся от боли, пишут собственной кровью, выбрасывают чувства, боясь осуждения, боясь смеха и криков сухих, членистоногих людей. А такие, как Клык, ничего не боятся, они идеальны… Нет… Поэт не может быть идеальным. Он должен страдать, драться с собой, кричать. И только тогда из него может что-нибудь получится. Поэт – это либо робкий неудачник, либо ребёнок, для которого весь мир – только игра в Бога. Смешная и ироничная.