Публичное одиночество - стр. 142
И Леша Артемьев – композитор, совершенно изумительный, с которым мы можем не видеться месяцами, но для меня достаточно осознания того, что он где-то сидит со своей бородкой и мычит себе под нос какую-нибудь мелодию…
Для меня понятие «друг» определяется очень точной репликой, не помню чьей: «Не тот друг, кто с тобой, когда ты прав, а тот, кто с тобой, когда ты не прав…» (I, 65)
(2002)
Интервьюер:Ваши друзья – это в основном знаменитые люди?
С известными людьми я общаюсь постольку-поскольку. Светская жизнь мне неинтересна.
А что касается друзей, то в основном это моя охотничья компания – егеря, охотоведы. Другом может быть и губернатор, если он охотник.
Вообще у меня нет разделения: вот эти люди со мной на работе, а эти – на отдыхе.
Друзья всегда рядом.
И я с ними люблю посидеть за столом. Мы выпиваем. И в нашем общении не существует никакого табу. Происходят такие встречи обычно до или после съемок.
Ну как еще расслабиться?
Сегодня посидели, обсудили, отрепетировали, решили завтра снимать. Общение с людьми за рюмкой – это великая вещь.
И, слава богу, здоровье пока позволяет. (II, 41)
(2011)
Интервьюер:Вам привычнее со старыми друзьями или впускаете в свой круг и новых?
Наверное, со старыми.
Есть некая атмосфера, которую нельзя нарушать…
Я сделал такой вывод: человек зависимый и неталантливый живет тем, что о нем думают другие, а человек независимый и небездарный существует тем, что он сам думает о других. Я предпочитаю, чтобы вокруг меня были такие люди.
Совсем близко к себе допускаете людей?
Наверное, к сожалению, я сейчас в этом не очень нуждаюсь… (XV, 52)
Александр Адабашьян
(1988)
С Александром Адабашьяном мы дружим лет с четырнадцати, когда о кино оба всерьез не задумывались.
Он окончил Строгановку, я – ВГИК.
В какой-то момент решили работать вместе. Сначала как художник и режиссер. Потом стали писать и сценарии.
Тут сразу многое сошлось: и то, что много лет хорошо знаем друг друга, что у нас схожие вкусы, что оба имеем определенный литературный дар. (II, 16)
(1989)
Лишь очень немногие любят меня по-настоящему: прощают, строго оценивают, не боятся сказать правду… Это Рустам Ибрагимбеков, Роман Балаян, Толя Ермилов, до последнего времени Саша Адабашьян, пока мы с ним не разошлись, что было для меня событием, вторым по значению потери после смерти матери.
Я не хотел бы вдаваться в подробное объяснение: оно очень личное. Но думаю, что главную причину назвать вправе, ибо в данном случае я считаю себя брошенным, а не наоборот.
Саша сейчас сам собирается снимать картину.
Я много лет подряд предлагал ему это. Первый раз в 1975 году. Мы приступали к работе над «Неоконченной пьесой для механического пианино». Уезжал мой брат. Я не знал, как все повернется. Могло быть очень худо для всех нас. И предложил Саше возглавить собственный фильм, заняться режиссурой.