Птичка по имени Авелин - стр. 40
– А я-то ему зачем?
– Бумаги и яд, птичка. Кто самая удачливая воровка Ранолевса? Не хмурься. Тебя муж под пытками выдал.
Это было для меня новостью. Выдал? Вот ведь… слабак!
– Хиро… а ты бы… под пытками…
– Я бы скорее себе язык откусил, и это не шутка, птичка моя.
Он прижал меня к себе и начал гладить коленку, задрав сорочку до самых бёдер.
– В общем, Вазилевс был счастлив, когда узнал, что ты сбежала. Отправил меня тебя искать. Я и подумать не мог, что ты сама мне в руки прилетишь.
– И ты… сообщил обо мне?
– Пока нет. Пишу туманные письма, рассказываю о тяжких поисках.
– Почему?
– Жалко мне тебя. Принц – он вообще-то жестокий и хитрый, хотя благородства в нем поболе, чем в брате. Отца он любил, преклонялся перед ним. Властью Вазилевс не одержим, его и положение наместника устраивало, но ты ведь понимаешь, что это теперь вопрос чести? Или он, или его. И тебя он так просто не отпустит, даже если ты ему на блюдечке принесёшь доказательства того, что Люциус – отцеубийца.
– И что мне теперь делать? – жалобно спросила я.
– Вариантов немало. Можно попробовать сотрудничать с Вазилевсом. Можно отдать улики Люциусу, но совершенно не факт, что он тебя не уничтожит, как свидетельницу своего преступления. Ну, или просто убежать ещё дальше.
– Куда, интересно? Здесь мой дом, моя родня.
– Ну… есть вариант. Выходи за меня замуж, и я увезу тебя в Ниххон. Там никто не найдет. Я знаю одно место…
Я оцепенела в его руках. Как это – замуж? Он тоже замер, я только чувствовала, как колотится его сердце.
– Хиро, я… подумаю, – осторожно ответила я, отчаянно боясь обидеть его отказом. Не хотела я в Ниххон. Ни с кем. Мне здесь хорошо.
– Птичка, я ведь понимаю, что ты меня не любишь. Так и я тебя не люблю. Просто… если я привезу в то место чужую женщину, это одно. А жену – это совсем другое. И потом, я в самом деле хочу детей.
– Но это предательство по отношению к принцу!
– А что мне до интриг в Ранолевсе? Это не моя страна. Плевал я на всех принцев вместе взятых, пусть они там хоть глотку друг другу перегрызут, я переживу.
Я молчала, подавленная. Значит, он меня не любит. Да, из всех его слов я услышала только это. Ну и ладно, я его тоже не люблю… только почему же так больно в груди?
– Давай спать, Авелин-птичка. Утро вечера мудренее. Завтра поговорим ещё. И это… я на завтра вымолил себе выходной. Свожу тебя на ярмарку, ты ведь так и не выбралась. Уедет ведь. После тех четверых в городе стало значительно тише.
13. Демон
И казалось, что всё наладилось: и на ярмарку мы сходили, и чужаки по домам уехали, и снова у меня были ночи, полные страсти и нежности, вот только ниххонец стал каким-то дерганным и все чаще запирался с дядькой Амбруазом на кухне, откуда меня гнали.