Птичий суд - стр. 6

Его ванная располагалась справа от входа, там был старый кафельный пол, обычный туалет и душ за шторкой. По указанию я мыла пол и его ванную раз в неделю. Я могла сама выбрать день, сказал он, но добавил, что ему нравится запах моющего средства у двери ближе к концу не-дели.

Наливая воду в ведро на кухне, я увидела, как он идет в сад. Он был большой, высокий и машинально наклонялся, заходя и выходя из комнаты. На улице он ходил медленно, в тяжелых походных сапогах, всегда прямой, несмотря на свой рост. Почему-то я думала о боге Бальдре[2], когда видела его удаляющимся. Мне нравилось любоваться его спиной. Я любила смотреть на его походку. Он всегда носил рубашки, а по вечерам, когда холодало, надевал сверху темно-синий шерстяной свитер. Я его не интересовала совершенно, его ничего не интересовало. Кроме того, что происходило в его кабинете. Я старалась не выказывать любопытства. Старалась заниматься своими делами, думать о том, что происходит в саду. Постепенно я стала думать о нем как о своем, планировать меню. По вечерам я писала списки того, что есть, и того, что нужно купить, что мне приготовить, как использовать все по максимуму. Это помогало мне занимать мысли, иначе они быстро становились негативными.

Дверца шкафчика в ванной открылась с коротким щелчком. Все, что там было, это обезболивающее, пластырь, карандаш от комаров, бритвенные лезвия и самый обычный дезодорант. Это меня удивило, я-то думала, что он принимает какие-нибудь сильнодействующие лекарства. Я поймала свое отражение в зеркале, пока вытирала его салфеткой. Очевидно, что человек, уставившийся на меня с отражения, только что сделал что-то плохое; я видела этот взгляд сотни раз. Все, хватит, подумала я, нужно быть искренней.

Было написано, что нужно подрезать кусты перед появлением почек, но о времени не было ни слова. Я села на табуретку перед первым кустом черной смородины и внимательно посмотрела на ветки. Я нашла книгу по садоводству на полке, но там было очень мало информации. Я взяла в привычку вести постоянный внутренний диалог с самой собой в саду, с утра до вечера. Я думала обо всем. Мне всегда казалось, что даже если я однажды сойду с ума, я не такой человек, чтобы ходить по улицам и громко разговаривать сама с собой, потому что мне нечего будет сказать. Но здесь, в этой тишине, запуская руки в холодную влажную землю или отрезая мертвые ветви, я захлебывалась своеобразной внутренней болтовней, бесконечными разговорами сама с собой, иногда воображаемыми диалогами между мной и другими людьми, я рассуждала и спорила часами. Я проигрывала во всех своих внутренних спорах. Я прислушивалась больше к своим воображаемым оппонентам, чем к самой себе, их аргументы всегда перевешивали. Другим людям всегда доверяешь больше, чем себе.