Птичий отель - стр. 5
Диана познакомилась с Даниэлем во время родов. Такой уж она была человек: ей всегда требовался рядом мужчина, и он всегда находился.
Даниэль был акушером. Профессия необычная для мужчины, но он очень любил малышей и, как он однажды признался, любил помогать им появляться на свет. Именно Даниэль сопровождал маму на протяжении тридцати шести часов схваток и шести часов, когда надо было тужиться. Легенда гласит, что к тому моменту, когда я родилась, они уже влюбились друг в друга.
Мои воспоминания о «Годах Даниэля» (не исключавших маминых кратковременных хождений налево) в основном связаны с музыкой, которую мы с ним слушали. Так, он купил мне пластинку с Берлом Айвзом[16], похожим на дедушку из какой-нибудь сказки, и альбом с детскими песнями Вудро Гатри[17]. В отличие от Берла Айвза, этот исполнитель казался мне немного с приветом, зато песни у него были уморительные. Я заставляла Диану с Даниэлем ставить мне эту пластинку по десять раз на дню, и самой моей любимой была песня про старый автомобильчик, в которой Вудро Гатри изображал, как кашляет и фырчит старый мотор. До сих пор помню, как кашлял и фырчал Даниэль, передразнивая нашу собственную колымагу. А я тогда думала, что все машины ездят именно так.
Мы очень много путешествовали, меняя один драндулет на другой, но они все равно издыхали по дороге, куда бы мы ни направлялись: на антивоенную демонстрацию, на концерт или обратно домой (когда такой имелся), в мотель, в палаточный лагерь или на квартиру к какому-нибудь маминому знакомому, который хорошо играл на гитаре. И когда наш драндулет вставал и отказывался ехать, мы с Дианой часами ждали на обочине, пока Даниэль или какой-нибудь другой ее дружок разбирался с мотором. Все остальные мамины дружки были для меня на одно лицо – длинноволосые, странно пахнущие и в широких джинсах, собирающих всю грязь. Впрочем, одного я все-таки запомнила. Его звали Индиго. Он называл меня «малáя» и доставал щекоткой, хоть и знал, что я ее боюсь. А однажды мы жили в мотеле, там был бассейн, и он столкнул меня в воду.
«Эй, Джонни не умеет плавать!» – закричала Диана, но Индиго было смешно. Я пошла ко дну. Хотела глотнуть воздуха, а дышать нечем. Хотела хоть за что-то уцепиться, но кругом была одна вода.
Мигом прибежала Диана и прыгнула в воду как есть – прямо в джинсовой юбке. Схватила меня за шиворот и вытащила. Помню, как я кашляла и отплевывалась, пытаясь дышать. После этого я и близко к воде не подходила.
Мама вместе со своими бойфрендами вечно таскала меня по концертам на открытом воздухе. Что помню из этого? Вонь туалетных кабинок, где я боялась провалиться в дырку, запах травы и мускусного масла и теплое чувство уюта, когда вечером мама забиралась со мной в палатку, прихватив очередного бойфренда. Помню их шепот и тихий смех, когда они занимались любовью, думая, что я сплю. Но тогда для меня это был всего лишь звуковой фон, с которым я жила, – как баллады или песни кумбайя