Птицеферма - стр. 11
Тюремщики, как мы их называем, никогда не прилетают в одно и то же время. Высчитать, когда ждать их визит или хотя бы примерный цикл посещений невозможно. Поэтому руда всегда ждет на месте погрузки, а мы узнаем о прибытии только по факту.
– Летят! – ахает рядом Чайка. – Ворон, нам нужно одеяло! – толкает в бок своего мужчину.
Верно, вещи давно не привозили. В прошлый раз была поставка синтетического мяса и круп, значит, теперь можно надеяться на одежду и спальные принадлежности.
Вообще, Тюремщики не балуют нас поставками – привозят редко и минимум. И всегда отдельными партиями: в один раз – еду, которую мы не можем вырастить сами, в другой – вещи. Медикаменты, подозреваю, – когда вспомнят. Или, может, такое впечатление создается потому, что все постоянно болеют и лекарства заканчиваются в первую очередь. В отличие от Чайки не жажду нового одеяла, но от болеутоляющих я бы не отказалась, так, про запас – учусь быть бережливой.
Но даже если медикаменты прибудут, они тут же осядут под замком в комнате Совы и будут выдаваться в строго ограниченном количестве и лишь по мере необходимости, определяемой пожилой женщиной лично или непосредственно Главой.
– Идем! – резко командует Филин, мгновенно позабыв об усопшем, и первым устремляется к месту посадки катера Тюремщиков.
Все опрометью бросаются за ним.
Не спешу и не рвусь в первых рядах. Да, распределение «подарков» обычно происходит прямо на месте: по заслугам, по симпатиям, по самым жалостливым глазам. Но я не фаворитка Филина и просить не люблю (все-то со мной не так, как говорит Кайра). Да мне ничего и не нужно – на лето есть платье и сарафан, на осень – юбка и брюки, даже кофта есть. А до зимы далеко – не загадываю. Если доживу, что-нибудь придумаю.
На кладбище остаемся только я и Сова. У нее больная нога, и ей не угнаться за молодежью. Впрочем, лекарства ей отдадут и так.
Однако Тетерев не был мне близок, чтобы задерживаться у его могилы. Поэтому двигаюсь в ту же сторону, что и остальные. Сова тоже, но оступается, оседает на больную ногу.
– Давай помогу, – вовремя подхватываю женщину под локоть и не даю ее лицу встретиться с глиняной поверхностью планеты.
Сова переставляет клюку, восстанавливает равновесие и тут же сбрасывает мою руку. Смотрит зло, будто это я подставила ей подножку.
– Иди отсюда, – произносит сухо и отворачивается. Не хочет, чтобы у ее слабости были свидетели.
Слабость на Птицеферме не поощряется. Лично слышала как-то разговор Кайры и Чайки о том, что Филин уже давно «пустил бы старуху в расход», если бы она не умела варить самогон и зашивать раны. Мол, как найдется замена, Сову тут же «спишут». Учитывая то, что пожилых людей среди нас нет, охотно верю.