Птенец и Зверюга - стр. 26
Никита бросился на пол, увлекая за собою ничего не понимающую Глорию. Когда выстрелы стихли, за стенкой послышался мат и холостые щелчки пистолета.
– Ты жива? – крикнул Никита и поднял Глорию с пола.
Она, похоже, не пострадала, но была страшно напугана. Схватив девушку за руку, Никита увлек ее к двери. Виктор пошатываясь отлепился от стены, и бросился за ними, видимо, сам не ожидая такой реакции от своего постояльца.
– Дочка, прости, я не хотел! – кричал он вдогонку убегающим без оглядки молодым людям.
Выбежав за ними из квартиры, он тут же споткнулся о подставленную кем-то ногу и кубарем покатился по лестнице вниз к парадной двери. Возле выхода на улицу его нагнали и подхватили под руки два крепких молодчика и выволокли во двор. Там они остановились перед Линкольном, рядом с которым стоял Эдуард и симпатичный небритый парен с колючим пронимающим до глубины взглядом. За их спинами Никита прижимал к себе дрожащую Глорию.
– Это и есть ваш должник? – спросил Эдик, тыкая в Виктора кулаком.
Никита кивнул, отряхивая от грязи и пыли себя и ошалевшую девушку.
– Это он стрелял?
– Нет, это его сосед, какой-то бешенный милиционер.
– Милиционер? – Эдик о чем-то задумался. – Ну и бог с ним. Грек, а с этим разберись. Он вроде ребятам деньги должен. А я пока девушку успокою.
Он усадил Глорию в Линкольн и налил ей в маленький стаканчик коньяк из бара. Никита устроился рядом на заднем сидении и вопросительно посмотрел на Эдуарда, не понимая, как он здесь оказался.
– Что, рэкетир хренов. Удивлен? – довольно начал объяснять он. – Все просто. Приезжаю в офис, а сам места себе не нахожу, думаю, ну точно дров наломаешь. Как видишь, я оказался прав.
Между тем, на улице раздался отчетливый шлепок, а затем бригадир бандитов по кличке Грек, поинтересовался у получившего оплеуху отчима:
– Эй, слышь, мужик, если ты сегодня долг не отдашь, у тебя в жизни начнутся большие неприятности. Я тюрьму кормлю, а ты деньги отдавать не хочешь. Они ребята честные, но строгие…
После чего раздался шлепок погромче.
Глория, подняла голову, склоненную к груди Самолетова, и вдруг громко и истерично потребовала:
– Не надо!
– Что, не надо? – непонимающе спросил Эдик, принимая из ее рук опустевший стаканчик.
– Не надо его трогать. Я не хочу. Зачем вы вмешиваетесь? Я ему все простила.
Эдик пожал плечами.
– Ну хорошо, простила так простила. Желание столь симпатичной девушки для меня закон. Пусть живет.
Он не торопясь вышел из автомобиля, так что Виктор успел получить еще пару оплеух, подошел к Греку и что-то шепнул ему на ухо, указывая на девушку, а потом на ее отчима. Они кивнули друг другу понимающе, и бригадир что-то негромко приказал своим ребятам. Те, как ни в чем не бывало, отпустили руки своему подопечному, и тот измождено рухнул на асфальт.