Птенец и Зверюга - стр. 25
– Хватит нести околесицу, – прервал речь оратора Самолетов, – Девушка должна мне денег. Вы должны ей, так что теперь считайте, что ее долг переходит на вас. Возражения есть?
– Нет, возражений нет. Вот ведь парадокс: велика Россия, а отступать, как всегда, некуда.
– Повторяю, папаша, – Никита как мог изображал угрозу в голосе, – гоните деньги, и разойдемся по хорошему.
Кажется, он безбожно переигрывал, но его увещевания вдруг возымели действие.
– Ладно, ладно, – поднял вверх руки алкоголик, – я же не против, но у меня нет. Мне надо занять у Капитоныча, а Капитоныч спит.
– Так разбудите его, – не чувствуя подвоха, потребовал Никита.
– Без проблем, как любит говорить сейчас молодежь, – ехидно усмехнулся хозяин квартиры, – Прошу…
Он сделал приглашающий жест вглубь темного коридора. Молодые люди, переглянувшись, последовали за ним. В конце он толкнул дверь, и та со скрипом распахнулась. Посреди комнаты, загаженной пустой посудой и окурками, Никита заметил лежащего на смятом и грязном ситце кровати огромного мужика. Он спал, лежа на животе. Из уголка его приоткрытого рта на подушку стекала слюна, образуя на ней большое темное пятно.
– Во, Капитоныч, к тебе бандиты пришли, – бодро объявил Виктор. – Денег требуют.
Мужик мгновенно приподнял голову над подушкой, приоткрыл слипшиеся глаза и осипшим голосом произнес:
– Бандиты, какие бандиты?
– Какие обычно бывают. Рэкет, ити их. Денег, что ты мне за постой задолжал, требуют.
Виктор воспользовался тем же приемом, что и Никита. Он ловко перевел «стрелки» с одного должника на другого.
– Сейчас, – Капитоныч, не вставая с постели, дотянулся до рассохшегося венского стула, на котором висел милицейский китель, и пошарил в кармане. – Сейчас, все будет.
Но вместо денег он выхватив из кармана пистолет Макарова и наставил дуло на Никиту.
– Стоять, гадёныш! Ща мы устроим разбор полетов. Витек, вызывай опергруппу.
– Капитоныч, ты с ума сошел, я же пошутил, – опешил отчим, – брось ствол.
– Всех бандитов надо мочить, – пьяно мотнул головой постоялец, после чего сфокусировался на Глории и добавил, – и евреев тоже.
– Евреев-то за что? – спросил Никита, нащупывая на стенке, чем бы запустить в пьяного милиционера.
– Что б знали, – резюмировал Капитоныч.
В следующую секунду, Самолетов метнул в него грузную рубаху, которую он снял с вбитого в стену гвоздя. Она точно накрыла голову вооруженного жильца, после чего раздался оглушительный хлопок.
Все присели. В нос ударил едкий запах пороха. Никита молниеносно захлопнул дверь. После этого раздалось еще пять выстрелов, и одновременно на стенке появились белые дырочки, из которых ударили лучи солнца.