Прямой наводкой по врагу - стр. 34

Второй причиной антипатии к старшине были его бесконечные нудные наставления, которые он провозглашал во время вечерних поверок. Это происходило на плацу в темноте, когда у многих после трудного дня уже слипались глаза, а кое-кто переминался с ноги на ногу, с нетерпением ожидая, когда можно будет побежать в туалет. А старшина все поучал да поучал... Однажды, когда он завершил свою проповедь, я громко, так что всем было слышно, произнес: «Аминь!» Курсанты едва сдерживали смех, а разъяренный старшина долго пытался выявить нарушителя воинской дисциплины. К чести моих соседей по строю, ни один не выдал меня.

Должен сознаться, в том письме любимой девушке я не рассказал о некоторых трудностях моего вхождения в жизнь военнослужащего. Речь идет о двух проблемах, возникших при освоении военного обмундирования. Во-первых, оказалось, что совсем непросто обмотать ноги портянками так, чтобы, обув сапоги, почувствовать полный комфорт. Более того, после команды «Подъем!» эту операцию надо было выполнить за несколько секунд, иначе опоздавшего к утреннему построению ожидал наряд вне очереди (как правило, самый неприятный – круглые сутки дневалить в казарме, следить за порядком во всех помещениях, неоднократно мыть полы везде, включая туалет). Поэтому все курсанты, разувшись перед сном, аккуратно раскладывали портянки поверх выставленных рядом с койкой сапог. После побудки оставалось просунуть ногу с портянкой внутрь сапога, с тем чтобы потом, по команде «Вольно, разой– тись!», тщательно перемотать портянки. Мне, городскому парню, никогда до этого не носившему сапог, пришлось осваивать всю эту незнакомую технологию в основном «методом проб и ошибок», добавлю – довольно болезненных.

Второй проблемой был также незнакомый мне элемент курсантского обмундирования – подворотничок (узкая полоска белой ткани, которую полагалось пришить к внутренней стороне воротника гимнастерки). Здесь меня, маменькина сыночка, подвело неумение пользоваться иголкой с ниткой. Не забуду, как я в составе группы курсантов-новичков получил первую двухчасовую увольнительную в город. Дежурный офицер, стоявший у ворот, прежде чем выпустить курсанта за пределы училища, придирчиво осматривал его внешний вид. Некоторым пришлось подтянуть ремень, другим – возвращаться в казарму, чтобы наваксить сапоги. Мне было велено отпороть косо-криво пришитый подворотничок и пришить его «как положено». Со стыдом вспоминаю, что добиться более-менее приемлемого результата мне удалось лишь за несколько минут до истечения срока увольнительной, так что мой первый выход за пределы училища, увы, не состоялся. (И все-таки довольно скоро я научился мастерски накручивать портянки и почти идеально пришивать подворотнички.)