Прутский Декамерон - стр. 5

Позже, когда нам, проживавшим в соседних домиках и посещавшим одну столовую, волей-неволей по нескольку раз на день приходилось встречаться, я каждый раз испытывал перед девочкой неловкость за то, что ее шлепнул, она же, проходя мимо, гордо поднимала голову, делая вид, что в упор не замечает меня.

Через пару дней, правда, она обратилась ко мне с просьбой. Заметив, что я неплохо ныряю, она попросила достать со дна какую-нибудь раковину, которые, как она видела, местные ребята, ныряя, доставали.

Я полдня провел на пирсе, беспрерывно ныряя, и достал ей с десяток разных раковин, пока она, наконец, не была удовлетворена. Тогда девочка сменила гнев на милость и простила меня, при встречах она теперь кивала, а, будучи в это время вместе с матерью, даже здоровалась.

Так прошло несколько дней, пока не приехала другая, старшая дочь Веры Степановны, Аленкина сестра. Ее звали Мила, она провела у моря вместе с матерью и сестрой всего два дня, после чего уехала в Москву – поступать в театральный институт, учиться на актрису. Мила произвела на меня неизгладимое впечатление: моя сверстница – ей было всего 17 – была удивительно хороша – высокая, стройная красивая брюнетка с гордым, и я бы даже сказал, надменным взглядом.

Что и говорить – с первых же минут знакомства я влюбился в нее без памяти, как, впрочем, и вся мужская половина нашего лагеря.

Аленкиных сверстников в лагере и ближайшем окружении почти не было, малышка явно нуждалась в товарищах по играм, поэтому она стала привлекать к своим играм меня. Играя с ней, я все время старался быть поближе к тому месту, где мог видеть старшую сестру – Милу, но это мне удавалось редко, та то и дело куда-то исчезала, и за то короткое время, что она провела в нашем лагере, я смог понаблюдать за ней, наслаждаясь, всего несколько раз. Будучи очень впечатлительным по натуре и еще нецелованным юношей, я ужасно переживал, когда Мила, сестра, так и не удостоив меня хотя бы одним словом или взглядом за эти два дня, уехала; мать отправилась вместе с ней в Одессу провожать на поезд, поручив мне опекать свою младшую – Аленку. Никакого сходства в чертах родных сестер я не находил, сколько не вглядывался в Аленку – она, скорее, напоминала мне тогда гадкого утенка из известной сказки.

Мать девушек вернулась из Одессы только следующим утром, именно в тот день и произошло у нас Ч.П. Я проморгал тот момент, когда Аленка, верная себе, исчезла из поля моего зрения и отправилась купаться, а увидел ее лишь тогда, когда она, находясь в воде метрах в тридцати-сорока от берега, заверещала от страха. При этом она неуклюже размахивала руками и шлепала ими по воде.