Прутский Декамерон - стр. 4
Признаюсь, такого прежде в моей жизни еще никогда не было: никто из взрослых девиц, не считая, конечно, жены, вот так запросто не запрыгивал мне на руки. От неожиданности я чуть не уронил девушку, из-за чего мне пришлось обнять ее покрепче чуть пониже талии. Она же обвила руками мою голову и замерла так на несколько секунд, потом сползла с моих рук и, откинув слегка назад голову, поглядела на меня своими пронзительно синими глазами. В них светилась радость от встречи со мной, и даже, кажется, нежность, и, еще до конца не осознав, кто она, я понял, что она-то уж наверняка меня помнила.
– Савва, ты что же, не узнаешь меня? – взволнованно спросила она. – Неужели ты забыл свою Аленку, Лену, ну же, мы с тобой так дружили когда-то… Так любили друг друга.
– Ленка? Леночка! Аленка! – вскричал я, еще не веря своим глазам. Теперь я схватил ее в охапку и закружил на месте:
– Ленка! Девочка моя! Аленка! Прости меня. Ты ли это? Не могу поверить.
Моя растерянность прошла, уступив место радости встречи со «старой» знакомой.
Мы познакомились с ее матерью и с ней, 12-летней угловатой девочкой-подростком, тогда больше похожей на мальчишку, во время поездки к Черному морю ровно семь лет тому назад – у нас были путевки в один и тот же пансионат, в который мы вместе добирались небольшим служебным автобусом.
С самых первых минут нашего знакомства ее мать, еще красивая, но полноватая женщина лет 37–38, попросила меня, чтобы я присматривал за ее дочерью, – сама она с этим явно не справлялась.
На остановках Лена – это настоящее имя девочки, всегда выскакивала первой и мгновенно исчезала – уже через минуту ее можно было увидеть в сотне метров от нашего автобуса, общающейся с какой-нибудь лохматой, грязной собакой, или с серьезным видом наблюдающей, как на земле, возле лужи, за хлебную корку дерется стайка воробьев. Водитель автобуса приходил, садился за руль и объявлял, что мы должны отправляться, а Алена – так ее звала мать – все не показывалась.
Мать, Вера Степановна, измучившись от переживаний за дочь, с радостью поручила мне опеку над ней, дав мне любые полномочия, вплоть до наказаний. Я сразу же и воспользовался этим разрешением: когда мне надоело, что все в автобусе, включая меня, должны были эту негодную девчонку ждать, я нагнал Аленку, грубовато схватил ее за руку, а когда та, надув губы спросила: «А ты кто такой?» и стала вырываться, я ощутимо шлепнул ее по костлявой заднице, обещая, что это лишь начало и дальше будет еще хуже.
Все оставшееся время, пока мы добирались до курортного местечка в районе Одессы под названием «Каролина – Бугаз», девочка просидела возле матери, надувшись, чем та была чрезвычайно довольна и исполнилась ко мне благодарности.