Проводы любви - стр. 18
Выпрямившись, Борис осторожно потянул Ольгу к себе. Она послушно и охотно поднялась и словно в ожидании великого таинства – вокруг все замерло, – закинула руки ему за шею. Глубинные, сладостно-томительные чувства встречными потоками полились из одного сердца в другое. Обессиленно отпрянув, они вновь кидались в объятия, сливались в поцелуях. И даже, оторвавшись друг от друга, долго ощущали себя чем-то единым, неотделимым, переполненным болезненно-острым волнующим блаженством.
Ласки Бориса становились все интимнее, они опьяняли, дурманили, вытесняли чувства стеснительности, долга перед кем-то…
– Ах, как ты возбуждаешь! – страстный, нетерпеливый шепот как бы пробудил Ольгу. Она поняла, к чему все клонится, слабо, но настойчиво стала высвобождаться из объятий.
– Нет! Нет!
– Но почему? – о, сколько искреннего недоумения слышалось в этих словах! – Мы же одни! Когда еще так повезет!
–Не смейте! – видно, это прозвучало очень убедительно, потому что Борис, послушно отступив от нее, как-то по-детски обиженно произнес:
– Ничего нельзя, только губами можно!
Ольга облегченно рассмеялась, благодарная ему за деликатность и послушание.
– Но почему?! – повторил он вопрос. И ждал объяснения.
В самом деле – почему? Ольга не знала; тем более, что так трудно всему этому противиться, противостоять. И словно внезапное просветление – происходящее насиловало, оскорбляло чистоту ее чувств! А Борис все более воспламенялся, тянулся к ней:
– Ну перестань, зачем все осложнять? Мы не дети и давно знакомы. А у нас, мужчин, это на первом месте.
До сознания Ольги еще отчетливей дошло – и он признает, что интимная близость при подобных обстоятельствах нравственна. Их любовь лишь набирала силу. А Борис готов был всем этим пренебречь, пожертвовать?
Сказочный, расцвеченный таинственными красками храм, воздвигнутый в тесной полутемной комнате ее чувствами, начал гаснуть, рассыпаться. До нее уже доносились с улицы смех, голоса. Всё обретало конкретный смысл: это они вдвоем уединились. Там же, за стенами, на улице плещется жизнь, которую не нужно таить от всеобщего обозрения.
– И потом ты говорила, – шептал Борис, – что тосковала по мне. Вот и избавишься от обременительных чувств.Бывалые люди уверяют, что чувства проходят, если их удовлетворить.
Ольга хотела любить, быть любимой, а он…
– Пожалуйста, прошу вас, уйдите, – тихо, но настойчиво, решительно, внезапно даже для самой себя, попросила она.
Борис, вроде бы еще не веря в то, что услышал, попытался ее обнять. Увернувшись, Ольга, как боксирующий человек, прижала кисти, собранные в кулаки, к груди, готовая к защите.