Провинциальная история - стр. 60

Вовсе не ушла бы.

А она…

Рыскач нырнул в лес, только вот почудилась в его движениях какая-то неуверенность, будто тварь… теряла след?

Такого быть не может.

Рыскач, если уж запечатлевает ауру, то обладателя ее способен почуять за версту, если не за две, а в древности, поговаривали, он и куда большие расстояния преодолевал. Древность древностью, но… тварь перемахнула через лесной ручей, а вот Ежи задержался.

Чтобы больная девочка и перебралась?

Нет, ручей был невелик, взрослый человек если не перешагнет, то всяко перепрыгнет и не заметит, но Лилечка не была взрослой.

Она умирала.

А тут… ни следа, ни отпечатка, не говоря уже о чем-то ином. Но рыскач замер в нетерпении, и Ежи перебрался на ту сторону. Лес вокруг становился гуще, темнее. И чудилось в нем нечто, не то чтобы недоброе, скорее иное, сонное, но и сквозь сон раздраженное появлением незваных гостей.

– Куда дальше? – звук собственного голоса потонул во мхах.

Мягкие.

Будто перины зеленые по кореньям раскатали. И укутали пушистыми шалями дерева. А те, огромные, как обнять, кренились к земле, от возраста ли, от усталости. Растопыривали ветви, ища друг у друга поддержки. Пахло прелою листвой и влагой.

Рыскач крутился.

И вывел-таки к дереву, меж корней которого Ежи нашел еще один лоскуток ткани, крохотный и грязный, и может статься, что лежал этот лоскут не один день, но… Ежи в это не верил.

Ткань он подобрал и спрятал в кошель.

– Куда дальше?

Рыскач рванул. И пришлось бежать. Тварь окончательно перестала слушаться, и вовсе не потому, что заклинание рассыпалось. Отнюдь. И сил, благодаря накопителю, у Ежи оставалось довольно, однако вот что-то было… не так.

Неладно.

Тварь спешила. И Ежи чувствовал ее страх, хотя, неразумная, не существующая на самом деле, представляющая собой лишь воплощенную в суть энергию, она не могла, не должна была испытывать эмоций.

Но страх имелся.

И в какой-то момент он полоснул по оголенным нервам, разбиваясь на осколки, а следом пылью туманной разлетелась и тварь. Ее распад был столь стремителен, что Ежи не успел защититься. Сотворенное им заклятье ударило, оглушая, едва не опрокидывая.

– Твою ж… чтоб… – Ежи упал-таки на колени, зажимая уши ладонями. Из носа потекло, кажется, кровь. И точно кровь. В этом он убедился, когда сумел-таки отнять руку от звенящей головы. – Вот же ж…

Он попытался остановить кровь – пусть Ежи и не целитель, но с этакою-то мелочью справится.

Ему так думалось.

Останавливаться кровь не пожелала. И тогда он просто зажал переносицу пальцами, понадеявшись, что как-нибудь вся не вытечет. И огляделся.