Провидец Энгельгардт - стр. 39
Энгельгардт, конечно же, познакомился со своими соседями-помещиками. Но то, что он увидел в их имениях, поразило его запустением хозяйства и полным отрывом помещиков от своих крестьян.
«Помещики хозяйством не занимаются, хозяйства свои побросали, в имениях не живут… все находятся на службе, денег в хозяйство не дают – что урвал, то и съел, – ни в одном хозяйстве нет оборотного капитала».
Ну, и, естественно, «говорить с помещиками о хозяйстве совершенно бесполезно, потому что они большею частью очень мало в этом деле смыслят. Не говорю уже о теоретических познаниях, – до сих пор я еще не встретил здесь ни одного хозяина, который бы знал, откуда растение берёт азот или фосфор, который бы обладал хотя самыми элементарными познаниями в естественных науках и сознательно понимал, что у него совершается в хозяйстве, – но и практических знани… нет».
С проведением железной дороги резко возрос спрос на дрова.
«Лес, который до сих пор не имел у нас никакой цены, пошёл в ход. Владельцы лесов, помещики, поправили свои дела. Дрова дадут возможность продержаться ещё десяток лет даже тем, которые ведут свое хозяйство по агрономии (так Энгельгардт называл помещиков, накупивших ненужных машин и пр.); те же, которые поблагоразумнее, продав лес, купят билетики и будут жить процентами, убедившись, что не господское совсем дело заниматься хозяйством».
Ударило же это проявление прогресса лишь по крестьянам, у которых на их наделах леса не было, и резко подорожавшие дрова им нужно было либо покупать (это при их безденежье-то!), либо просить у помещика, обязуясь за это отработать летом на барина.
Итак, на смену крепостническим отношениям в деревню шёл «рынок», к которому дворянство оказалось совершенно неприспособленным и неготовым.
Энгельгардт был одним из создателей Русского химического общества и принимал участие в его съездах с обедами, которые ещё крепче связывали в одну семью разбросанных по всей России химиков.
«Сколько интересных вопросов решалось за этими обедами, сколько высказывалось новых мыслей, сколько жизни было в спорах!»
А на обедах даже по случаю губернской сельскохозяйственной выставки говорить с помещиками было не о чем:
«У нас никакого общего интереса нет… и единственное, на чем мы сходимся, что всем нам обще и доступно, – это мотивы из «Прекрасной Елены».
К кому ни приедешь в имение, «землевладельцы постоянно жалуются на невыгодность хозяйства, на дороговизну рабочих, точно желали бы или возвращения крепостного права, или какого-то закрепощения за дешёвую плату батраков. Ни то, ни другое невозможно и никогда не будет. Своим нытьём они высказывают приговор своим способам хозяйствования. Очевидно, что им остаётся только служить, пока есть служба, а для изыскания способов эксплуатации земель обратиться к тем, которые около земли обходиться умеют»