Противостояние. 5 июля 1990 – 10 января 1991. Том 2 - стр. 143
– Стью?.. – В ее голосе слышался испуг.
– Ты никому не говорила, – повторил он.
– Я не знала, как сказать. – На глазах у Фрэнни выступили слезы.
– Когда ты должна рожать?
– В январе. – Слезы полились.
Он обнял ее и без единого слова дал понять, что все будет хорошо. Не сказал, что волноваться не о чем и он обо всем позаботится, но вновь занялся с ней любовью, и Фрэнни подумала, что никогда еще не была так счастлива.
Ни один из них не увидел Гарольда, бесшумного и неприметного в ночи, как сам темный человек. Он стоял в кустах и наблюдал за ними. Ни один из них не знал, что его глаза превратились в узенькие злые щелки, когда Фрэн закричала от наслаждения, охваченная накатившим на нее оргазмом.
К тому времени, когда они закончили, наступила ночь.
Гарольд ушел без единого звука.
1 августа 1990 г.
Вчера ничего не записывала. Была слишком счастлива. Испытывала ли я когда-нибудь такое счастье? Думаю, что нет. Мы со Стью вместе. Мы дважды занимались любовью.
Он согласился, что мне следует как можно дольше хранить в тайне моего Одинокого Рейнджера, если удастся, до того момента, как мы обоснуемся на новом месте. Если это будет Колорадо, я ничего не имею против. По моим нынешним ощущениям, я бы не возражала и против гор на Луне. Я похожа на потерявшую голову школьницу? Что ж… где еще женщине превратиться в потерявшую голову школьницу, как не в своем дневнике?
Должна добавить, прежде чем закрыть тему Одинокого Рейнджера. Это связано с моим «материнским инстинктом». Он существует? Я думаю, да. Вероятно, это что-то гормональное. В последние недели я была сама не своя, но очень трудно отделить перемены, вызванные беременностью, от перемен, вызванных ужасной бедой, обрушившейся на мир. Однако ЕСТЬ и некое чувство ревности (ревность – неправильное слово, но более точного я подобрать не могу), чувство, будто ты передвинулся ближе к центру Вселенной и должен защищать это место. Потому-то веронал и представляется большей опасностью, чем дурные сны, хотя рациональная часть моего мозга уверена в его безвредности для ребенка… во всяком случае, в таких маленьких дозах. И я предполагаю, что чувство ревности одновременно является частью моей любви к Стью Редману. Я чувствую, что люблю его, как и ем, за двоих.
С другой стороны, пора закругляться. Сон мне необходим, с кошмарами или без. Мы едем через Индиану не так быстро, как рассчитывали, – нас сильно задержала огромная пробка около Элкхарта. Там было много армейских машин. И мертвых солдат. Глен, Сюзан Штерн, Дейна и Стью вооружились до зубов: взяли два десятка винтовок, ручные гранаты и – да, дамы и господа, это правда – реактивный гранатомет. Пока я это пишу, Гарольд и Стью пытаются понять, как этот гранатомет работает. Потому что они заодно прихватили семнадцать или восемнадцать реактивных гранат. Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы они не взорвали себя.