Противостояние. 5 июля 1990 – 10 января 1991. Том 2 - стр. 142
– И что это за… – начала говорить она, но он закрыл ей рот поцелуем.
Они лежали на траве в сумерках, почти перешедших в ночь. Пока они занимались любовью, пылающе-красный свет сменился более холодным пурпурным, и теперь Фрэнни могла видеть звезды, сверкающие среди последних облаков. Завтра, судя по всему, их ждала хорошая погода. При удаче они могли проехать большую часть Индианы.
Стью лениво прихлопнул комара, усевшегося ему на грудь. Его рубашка висела на ближайшем кусте. Фрэн свою не сняла, только расстегнула. Материя облегала ее груди, и она подумала: Они стали больше, пока на чуть-чуть, но это заметно… во всяком случае, мне.
– Я так долго тебя хотел. – Стью не смотрел на нее. – Думаю, ты это знаешь.
– Я пыталась избежать проблем с Гарольдом, – ответила Фрэнни. – И есть еще одна причина…
– Кем станет Гарольд, сказать трудно, но в нем есть задатки хорошего человека. Ему только надо перестать распускать слюни. Он тебе нравится, верно?
– Это неправильное слово. В английском языке нет слова, которым можно выразить мое отношение к Гарольду.
– А как насчет твоего отношения ко мне?
Она посмотрела на него и вдруг поняла, что не может сказать: «Я тебя люблю», – не может, хотя ей и хотелось.
– Нет, – продолжил Стью, словно она ему возразила. – Я просто хочу, чтобы все стояло на своих местах. Как я понимаю, пока тебе бы не хотелось, чтобы Гарольд знал об этом. Так?
– Да, – с благодарностью ответила Фрэн.
– Ну и хорошо. Если мы будем сидеть тихо, может, все и обойдется. Я видел, как он смотрел на Патти. Они одного возраста.
– Не знаю…
– Ты считаешь себя его должником, да?
– Пожалуй. В Оганквите мы остались вдвоем, и…
– Это везение, ничего больше, Фрэн. Ты не должна считать себя кому-то чем-то обязанной, если тебе в чем-то просто повезло.
– Наверное.
– Думаю, я тебя люблю. Мне нелегко такое говорить.
– Кажется, я тоже тебя люблю. Но есть еще кое-что…
– Я это знал.
– Ты спрашивал, почему я перестала принимать таблетки. – Она теребила рубашку, не решаясь посмотреть на него. Почувствовала, как пересохли губы. – Я думала, они могут навредить ребенку, – прошептала она наконец.
– Ре… – Стью замолчал. Потом схватил ее и заставил повернуться к нему. – Ты беременна?
Она кивнула.
– И ты никому не говорила?
– Нет.
– Гарольд… Гарольд знает?
– Никто, кроме тебя.
– Бога-душу-мать! – выдохнул Стью. Он вглядывался в ее лицо так пристально, что Фрэнни испугалась. Решила, что он сделает одно из двух: или тут же уйдет от нее (как, несомненно, поступил бы Джесс, узнав, что она беременна от другого), или обнимет и скажет, что волноваться не о чем, что он позаботится обо всем. Она не ожидала этого пристального, изучающего взгляда, и ей вспомнился вечер, когда она сказала отцу, что беременна. Он смотрел на нее точно так же. Теперь она жалела, что не рассказала Стью обо всем до того, как они занялись любовью. Может, тогда они вообще не стали бы заниматься любовью и у него хотя бы не появился повод думать, что ему подсунули… как там говорится? Подпорченный товар. А думал ли он об этом? Она не знала.