Протеже советника. Подчинить тени - стр. 20
Ярко-красное пятно среди белоснежных петуний, выглядело зловеще. Сердце пропустило удар, а затем пустилось вскачь. Кровь! Откуда здесь взяться крови?! Застыла, уставившись на алое на белом, но, присмотревшись, выдохнула с облегчением.
— Богиня! Всего лишь цветы!
Я прижала ладонь ко лбу и провела по лицу вниз.
— Совсем нервишки ни к бесам! Это надо же было так испугаться простого букета! — пробормотала вслух, по большей части успокаивая нервы.
Красные сорванные петунии сами по себе уже были кощунством, и как истинная друидка, я была возмущена таким нарушением традиций — в храм Великой Матери не принято приносить мертвые растения.
Неожиданно меня толкнули. Да так, что, оступившись, я вынужденно сошла с тропы.
— Простите, — не слишком вежливо буркнула незнакомая девушка, поправляя свалившийся с головы капюшон.
— И вы меня, — извинилась на всякий случай.
Возможно, тут я виновата. Встала на пути как вкопанная, а она тоже засмотрелась на красные цветы, вот и не заметила. Девушка ушла, а я принялась осматриваться в поисках жреца, который неизменно прохаживался вокруг растущего в центре храма бука. Завидев зеленый, расшитый по подолу золотыми колосьями балахон, поспешила к нему.
— Как с ума все посходили с этим затмением! Одни орут на крыльце, другие тащат сюда всякую гадость! — весьма бурно отреагировал жрец на мой рассказ. — Ступайте, я во всем разберусь. Да осенит вас животворящей дланью Великая Мать!
Я ритуально поклонилась, прижав к сердцу скрещенные ладони, и вернулась на тропу.
У орешника было пусто — еще одно храмовое чудо. На обводной тропинке всегда можно кого-нибудь встретить, но подле своего растения, ты всегда оказываешься в одиночестве, даже если придешь сюда за руку с кем-нибудь. В любой другой Роще такого не увидишь, только здесь.
Ступив под сень развесистой кроны, приложила руку к шероховатому стволу. Настраиваясь, полюбовалась ярко-зеленой, пронизанной светом, резной листвой и прикрыла глаза, вознося молитву Богине. Принялась рассказывать о постигшем меня несчастье, и впервые слова давались мне легко, а слезы, что лились ручьем из глаз, приносили настоящее облегчение.
Приятное ощущение пришло неожиданно. Словно бы солнечный лучик, согревая, коснулся макушки, а затем плавно залил сиянием все тело. Возникший в воображении образ оказался настолько ярким и реалистичным, что нестерпимо захотелось открыть глаза и проверить, так ли это? Вовремя спохватившись, я вспомнила, что если Великая Мать удостоила вниманием, то подсматривать не следует. Любопытство мгновенно разрушит чудо.