Просветленные не ходят на работу - стр. 5
– Страхи, неуверенность, тревоги, надежды, раздражение на то, что идет не так, – полный ворох тех глупостей, которыми наполняет свою жизнь обычный человек, – сказал брат Пон со смешком. – Я могу изменить твою жизнь, но для этого ты должен перестать быть просто гостем.
– То есть?
– Тебе придется остаться здесь. Провести у нас месяц-другой.
– Но я не могу! – воскликнул я. – У меня дела! Я обещал! И вообще…
– Да, ты набит под горлышко разным мусором, – брат Пон более не улыбался, он смотрел на меня почти свирепо. – И этот мусор, который ты принимаешь за сокровища, удушит тебя, превратит твою жизнь в пытку… Чего ты ждал от меня? Мгновенного чуда? Заклинаний?
– Ну, я не знаю… – я смешался.
Впервые задумался, чего я на самом деле хотел от визита в окрестности Нонгкхая – наставления, скорее всего, как мне направить жизнь в нужное русло, действенных молитв или, может быть, каких-то особых буддийских ритуалов, которые помогут мне выбраться из жизненной ямы… не просто так, а в обмен на щедрое подношение.
– Денег твоих мне не надо, – сказал брат Пон, и я вздрогнул.
Он что, читает мысли?
– Возможность ступить на путь к свободе дается один раз в жизни, – продолжил монах, и его голос прозвучал настойчиво. – Ты должен решить до завтрашнего утра, остаешься или нет. Второго шанса ты не получишь. Даже если ты найдешь дорогу к вату, то меня здесь уже не будет.
– То есть как? Вы уедете? Или откажетесь со мной говорить?
Брат Пон не обратил на вопросы внимания.
– Но если ты согласишься принять меня в качестве наставника, пути назад не будет. Отпущу я тебя только тогда, когда сочту нужным, и любой мой приказ станет для тебя законом.
– Но… – попытался возразить я, дать выход поднимающемуся в душе возмущению: грязный хиппи, облачившийся в монашеское одеяние, хочет сделать из меня посмешище, ручную обезьянку?
Брат Пон наклонился и взял меня за запястье.
И вновь, как на автостанции, меня тряхнуло, словно через мускулы пробежал слабый разряд тока. В этот раз я осознал, что мне нравится это ощущение, что на миг я ощутил необыкновенную легкость в теле и голове, будто сбросил груз, который, сам того не замечая, таскаю на себе постоянно.
– Нет времени на споры, – сказал брат Пон. – Лишь на то, чтобы принять решение. Пустота вызывает в тебе отклик, и это значит, что ты небезнадежен. Гуляй где хочешь. Размышляй. Завтра на рассвете мне нужен ответ. Ты уходишь совсем либо ты мой ученик.
Он легко поднялся и утопал прочь, оставив меня, онемевшего, в плену мучительных сомнений.
– Что это? – осведомился я, разглядывая аккуратный сверток бурой ткани, поверх которого стояли плетеные сандалии.