Прости, но я скучаю - стр. 42
Нет, Ларри не стыдился своей работы, просто она ему не нравилась. Не нравился беспорядок в туалетах, не нравился накрахмаленный комбинезон, который ему приходилось носить, не нравился Бенджамин, раздражительный, похожий на слизняка ночной сторож, который всю смену спал за своим столом и не сторожил ничего, кроме собственных снов.
А больше всего Ларри не нравилась темнота. Не нравилось, когда в галерее было темно.
Старое здание было большим, а его смена начиналась, когда галерея закрывалась для публики. В восемь вечера. Но восемь вечера летом – это одно. И совсем другое – восемь вечера в октябре, когда солнце уже давно зашло. Когда нужно входить в темное здание, где тени сгущаются по углам и растекаются по полу, как нефть. Деревья скребутся в окна острыми, тонкими пальцами. А сторож у двери спит.
Ларри всегда работал в тишине, опасаясь, что если, моя полы, он наденет наушники, кто-нибудь непременно подкрадется сзади и стукнет его чем-нибудь тяжелым по голове. Он понимал, что это глупо: ну кому бы понадобилось так бессмысленно его убивать? Но глупые страхи пугают не меньше, чем обоснованные. К тому же отличить глупый страх от обоснованного так же трудно, как отличить в темноте манекен от живого человека.
А теперь еще эта история с бомбой. Ларри это совсем не понравилось. Он пришел на работу, ни о чем не ведая, так как не слушал, не смотрел и даже не читал новостей. И тут Бенджамин рассказал ему о телефонном звонке.
«Я собираюсь взорвать художественную галерею! – сказал звонивший. – Я взорву ее! Можете мне верить! Лучше убирайтесь все оттуда, а то тоже взорветесь!»
Бедняжка Ай Фен, всеобщая любимица, работавшая администратором, ответила на этот звонок и пережила такое потрясение, что ей дали месяц отпуска, чтобы она могла отойти от шока. Интересно, думал Ларри, почему месяц отпуска не дали всем, – или они так уверены, что никакой бомбы не было? И даже если так, была ли это просто пустая угроза?
Но как бы не так. Ему не дали даже выходного. Только утром возникла серьезная угроза, прошло менее двенадцати часов, и вот Ларри уже моет полы, которые могут взорваться под ним, как извергающийся вулкан, разорвать его на миллион кусочков и рассыпать их, как кровавое конфетти, на лужайку перед галереей.
Он быстро тер пол. Интересно, кто-нибудь заметит, если он уберет не все помещения? Просто быстро вытрет здесь и там, только сегодня вечером?
В первый раз услышав этот звук, он попытался убедить себя, что это Бенджамин. И даже произнес это вслух, чтобы это стало правдой.
– Эй, Бенджамин!