Прошлое и будущее российской интеллигенции. Сборник научных трудов - стр. 18

Современное прочтение романа «Что делать?» показывает, что страсть к разрушению и навязывание своего идеала (неважно какого, главное единственно правильного) является характерной чертой интеллигенции и в настоящее время.

Николай Александрович Добролюбов (1836–1861) вошел в историю русской мысли прежде всего как публицист и литературный критик. Он избрал своим поприщем литературную критику как трибуну для высказывания по самым острым и болезненным вопросам русской жизни. Многочисленные статьи и рецензии Добролюбова вызывали неизменный интерес и оказывали большое влияние на формирование радикальных настроений в обществе. По сравнению с Чернышевским, как отмечали исследователи критической мысли в России, Добролюбов был литературно злее; недаром Тургенев говорил Чернышевскому: «Вы просто ядовитая змея, а Добролюбов – змея очковая».

В современной историко-философской литературе совершенно справедливо отмечается, что оснований для того, чтобы квалифицировать Добролюбова как философа, еще меньше, чем для подобной характеристики Чернышевского[33]. Философские вопросы его не интересовали, он затрагивал их мимоходом, при рассмотрении других, более значимых для него проблем. Он интересен как яркий выразитель антифилософских настроений конца пятидесятых годов, потративший немало усилий для дискредитации тех направлений в философской и общественно-политической мысли, которые представлялись молодому критику отжившими и вредными для молодых умов.

Добролюбов разделял общую для всего русского революционного просвещения 40–60-х годов XIX века установку на внедрение философии в жизнь, превращение ее из орудия чистого познания также и в орудие оценки действительности, в философию дела, философию действия. Его идеалом была философия, основывающаяся на здравом смысле и простой логике, присущей всякому умному человеку, тесно связанная с жизнью, с реальностью. Добролюбов постоянно оперировал понятиями «естественный, здравый разум», «логика здравого смысла», «естественный ход мышления», высоко ценил «людей чистой науки», если они прислушивались к естественным и здравым требованиям ума. С юношеским максимализмом Добролюбов выступал как непримиримый противник теологии, всякой метафизики, оторванной от жизни, которая рассматривалась им как пустое занятие праздных людей, как уход от решения насущных, жизненных вопросов, а потому подавалась в его статьях как занятие, заслуживающее презрения и критических сарказмов и в конце концов – полного забвения.

Добролюбов оценивал историю с позиций разумного идеала (с точки зрения правды гуманизма и материализма). Реальная история человечества, разумеется, не соответствовала и не могла соответствовать такому умозрительно сконструированному идеалу. «Общая формула» естественности сводится Добролюбовым к труду. По степени уважения к труду и умению оценивать его определяется истинная ценность данной ступени цивилизации. При оценке общественных явлений Добролюбов руководствовался противоположностью «трудового» и «дармового», разделяя всех людей на «трудящихся» и «дармоедов». Труд естественен для человека, и те люди, которые уклоняются от труда, ведут противоестественную и в этом смысле – безнравственную жизнь, так как дармоеды могут существовать лишь за счет трудящихся. Способствовать прогрессу человека и общества – значит преобразовывать тот порядок общественных отношений, который является «противоестественным», значит устранять препятствия на пути развития человеческого в человеке. Естественные, «прирожденные» права делают морально оправданной борьбу личности с существующим порядком вещей, более того, они взывают к чувству справедливости, требуют от человека социальной и политической активности, зовут на борьбу за «общее дело». Субъектом мировой истории является и народ, и отдельная личность. Но личность лишь выражает те потребности, которые уже сформировались в народе, дает им «слово», приводит к свету разумного сознания.