Прощайте пацаны! - стр. 2
Сразу за нашим домом улицу делит пополам блестящая асфальтом трасса, а у последних виднеется будка железнодорожного переезда, с поднятым вверх шлагбаумом.
Закончив наблюдения и не обнаружив ничего интересного, кроме большого красного петуха с серьгами, пасущего стайку кур, я выхожу на середину улицы и шлепаю сандалиями по мягкой пыли к бабушке Варе.
Они с дедом Левкой живут через три дома, у водопроводной колонки, затененной двумя высоченными с неохватными стволами вербами.
Подойдя, нажимаю клямку* одной из створок ворот (она со скрипом открывается) захожу в длинный широкий двор. Справа, на высоком фундаменте, с высокой крышей дом, слева коровник. Рядом с ним, в палисаднике, копанка* с водой, где плавает десяток откормленных гусей, а рядом прохаживается и гергочет черный, с красными соплями индюк, сопровождая нескольких своих подружек.
На все это из своей конуры хмуро глядит мохнатый и злой волкодав Додик. Рядом перевернутая вверх дном немецкая каска, из которой его кормят. Прошлым летом я хотел ее взять, чтоб примерить, но пес едва не оттяпал мне пальцы.
– Привет, – говорю я, проходя мимо, в ответ Додик дважды басисто гавкает.
Бабушка стоит у печки летней кухни, пристроенной сбоку дома и, варит кукурузную затирку поросенку Ваське.
Она высокая, в белом платочке, темной кофте и такой же длинной юбке. У них с дедом были семеро детей. Три сына погибли на фронте (оттуда вернулся только папка), со стариками живут младший сын – дядя Женя и дочка Рая.
Во время войны, вместе с дедом, бабушка работала забойщиком* в шахте, где подорвала здоровье и часто прихварывает.
– Здравствуйте бабушка Варя! – громко ору с порога.– Мамка прислала меня за ряженкой.
– Доброе утро, унучек,– улыбается она. – Щас слажу в погреб и достану.
– А де дед? – почесываю ногу о ногу.
– Де где ж ему быть? В саду или огороде.
Я выскакиваю из кухни и открываю калитку в сад, похожий на сказку. Таких у нас на поселке Краснополье, что на краю города, ни у кого нет.
Сразу же за калиткой, по центру сада, одна за одной, три, выше крыши дома, груши – лимонки, за ними, такие же высокие еще две – «лесные красавицы». Справа и слева, уходящие вдаль ряды анисовки, боровинки и белого налива, перемежающиеся красной и желтой алычой, а в дальнем конце несколько черносливов.
Груши дед Левка сажал, когда на свет появлялся сын, и первая была папкина.
Все деревья такие большие потому, что каждую весну и осень дед щедро удобряет сад с огородом коровьим навозом – трехлеткой.
Когда наступает лето, ветви на них ломятся от плодов, которые с удовольствием едят, а еще варят повидло с вареньем и сушат на зиму.