Прощай, предатель! - стр. 33
- Так, милочка, ну-ка дышим и тужимся так, как тебе говорят! - вдруг вспоминает обо мне акушер-гинеколог. - А то сознание потеряешь.
Я хочу простонать в ответ, что не могу сейчас воспринимать никакие инструкции, но мой малыш неожиданно словно сам начинает помогать. Полностью переключает внимание на себя - и вспыхнувший ярким пламенем материнский инстинкт заставляет забыть обо всем.
Об этом моральном уроде-враче...
О боли и страхе...
И даже о том, что я не могу никак сообразить, как очутилась в этой больнице.
Кошмар обрывается так же внезапно, как и начался. Тело становится легким-легким, как пушинка, а ласковый голос санитарки Люси воркует:
- А вот и ваш мальчик! Ишь, какой тяжеленький!
13. Глава 13. Князь. Пропала!
Симпатичная официантка приближается с бутылкой шотландского виски на подносе, демонстративно покачивая стройными бедрами. Но впервые за эти последние проклятые полгода провокационное зрелище ни хрена не возбуждает. Вообще не цепляет...
Странно. Может, какой-нибудь психологический «эффект Павлова» сработал?.. Когда кончаешь в рот податливой смазливой секретарше и вместо кайфа испытываешь шоковое потрясение, щедро приправленное отвратным пониманием своего косяка... наверное, это оставляет какие-то последствия.
Потому что сейчас такое ощущение, что меня как отрезало от интереса к левым бабам после вчерашнего. И куда больше притягивает содержимое бутылки.
Угрюмо гипнотизирую ее тяжелым взглядом исподлобья.
Топить поганое настроение в алкоголе - затея тупая и саморазрушительная. Это понятно любому. Но опьянение вырубает способность четко думать, а это сейчас - именно то, чего я хочу. Утопить собственные проблемы на дне бутылки. Переключиться.
Забыть о том, как смотрела на меня Даша там, в лифте...
Это воспоминание постоянно, чуть ли не ежечасно, всплывает в голове и выбешивает до бессильной ярости. Даже ночью снится, как она смотрела.
С пронзительной болью и ужасом.
...будто смертельно раненая лань на чудовище, которое ее убило.
Блядь, блядь... на хуй!
Не дожидаясь, пока официантка поставит поднос на стол, выхватываю виски и прикладываюсь к открытому горлышку прямо так, без возни с разливанием.
— Так, Князев... - внезапно перед моим носом появляется рука Плохишева и вырывает бутылку из рук. - Можешь орать на меня сколько влезет, но нажраться до белой горячки я тебе не дам. Такой вот у тебя хуевый друг.
Медленно наливаясь злостью, я поднимаюсь из-за стола. Прожигаю его бешеным взглядом.
Обычно, когда я в таком настроении, люди передо мной затихают моментально. Одни инстинктивно вжимают головы в плечи, другие неосознанно пятятся, а кого-то вообще парализует...