Прощай, оружие! Иметь и не иметь - стр. 49
– Милая, милая, милая.
– Видишь, – сказала она. – Я делаю все, что ты хочешь.
– Ты просто прелесть.
– Боюсь, что у меня это пока еще не очень получается.
– Ты прелесть.
– Я желаю того же, чего желаешь ты. Моего «я» больше не существует. Только твои желания.
– Ты чудо.
– Я хорошая. Правда, я хорошая? Тебе ведь не нужны другие девушки?
– Нет.
– Вот видишь? Я хорошая. Я делаю все, что ты хочешь.
Я пришел в себя после операции и понял, что никуда не провалился. Ты не проваливаешься. Тебя просто слегка придушили. Это не похоже на умирание, тебя просто слегка придушили с помощью химикатов, чтобы ты ничего не чувствовал, а после ты как будто пьян, но если тебя вывернет наизнанку, то только желчью, и легче тебе потом не станет. У себя в ногах я увидел мешки с песком. Они давили на стержни, прихваченные гипсовой повязкой. Через какое-то время ко мне зашла мисс Гейдж и спросила:
– Ну как вы?
– Лучше, – ответил я.
– Он отлично прооперировал ваше колено.
– Долго это продолжалось?
– Два с половиной часа.
– Я говорил какие-нибудь глупости?
– Ни слова. Не разговаривайте. Лежите молча.
Меня тошнило. Кэтрин как в воду глядела: мне было без разницы, чье сегодня ночное дежурство.
В госпитале теперь лежали еще трое: худенький паренек из Красного Креста, уроженец Джорджии, с малярией; симпатичный и тоже худой парень из Нью-Йорка с малярией и желтухой; и симпатяга, попытавшийся свинтить в качестве сувенира капсюль-взрыватель с разрывного снаряда, начиненного шрапнелью. Снаряд этот, применявшийся австрийцами в горах, имел переднюю крышку, которая взрывалась при контакте.
Кэтрин Баркли стала любимицей сестер, так как бесконечно отрабатывала ночные дежурства. С малярийными хлопот было мало, а наш общий друг, любитель капсюля-взрывателя, не вызывал ее ночью без особой нужды, так что свободное время она проводила со мной. Я любил ее без памяти, и она любила меня. Днем мы отсыпались, а когда бодрствовали, писали друг другу записочки и передавали их через Фергюсон. Она была чудесная. Я знал о ней только то, что один ее брат служил в 52-й дивизии, а второй в Месопотамии и что она очень хорошо относилась к Кэтрин.
– Вы приедете на нашу свадьбу, Ферги? – спросил я ее однажды.
– Вы никогда не поженитесь.
– Поженимся.
– Нет.
– Почему?
– Вы разругаетесь до свадьбы.
– Мы вообще не ругаемся.
– Все впереди.
– Мы не ругаемся.
– Значит, кто-то умрет. Разругаетесь или кто-то умрет. Так со всеми происходит. Люди не женятся.
Я протянул к ней руку.
– Не трогайте меня, – сказала она. – Я не плачу. Может, у вас двоих все еще сложится. Только смотрите, не оставьте ее в положении. Иначе я вас убью.