Прощай, Германия! - стр. 79
Эдик не удержался и улыбнулся.
– Ты чего? – набычился полковник.
– Прям по Антон Палычу… Палата номер шесть… Санитары порадуются…
– Чудак, я ж отделение не сдам, так и буду командовать… Ладно, чуть выпили и несем всякий бред! Хватит болтать! Перейдем к нашему делу.
В голосе полковника послышался металл. Эдик напрягся.
– Топай-ка ты, брат, домой, но только больше не хулигань! Выпущу под свою ответственность. Как я понимаю, начальство за тебя решило не заступаться и даже, наоборот, топит подобными характеристиками…
Начмед подтолкнул рукописный листок Эдику. Он пробежал глазами по тексту, взглянул на подпись. Понятно, начальник политотдела Орлович подстраховался. С такой характеристикой и в тюрьму не возьмут…
– Уроды! Крысы тыловые! – сжал кулаки Эдик. – Вернее, крыса политическая!
– Кстати, я тоже был в Афгане в восемьдесят первом, работал в Кабуле, в госпитале, а потом защитил диссертацию по патологиям. Я тебя выпускаю под честное слово не шалить, не буянить и не бузить. Даешь?
– Даю!
– Вещи заберешь в приемном отделении. Ступай. Удачи, капитан! Не подведи меня…
Полковник подписал справку, поставил штамп и протянул бумажку.
Глава 9
Увлечение политикой
Глава, в которой наш герой начинает увлекаться политической деятельностью, решает послужить стране на новом поприще.
Ну и куда же умному и энергичному человеку после выхода из психушки и общения с сидельцами психиатрического отделения военного госпиталя податься? Да к тому же успев прежде начитаться продвинутых текстов на ночных дежурствах по полку типа «В круге первом», «Один день
Ивана Денисовича», «Доктор Живаго», «Чевенгур», «Колымские рассказы» и прочих откровений об истории правящей партии и жизни родного государства? Все верно – прямой путь в политику, к бунтарям!
С нелегальной и неформальной политической деятельностью страны Эдуард впервые пересекся именно в тот день, когда железные двери мозгоправной лечебницы распахнули перед ним свои жадно-гостеприимные ворота и с сожалением выпустили наружу невинно пострадавшего сидельца. Давно капитан не испытывал удовольствия от ношения военной формы, а вот когда застегнул китель на все пуговицы и взглянул на себя в зеркало, то невольно улыбнулся и подмигнул себе. Но настроение оставалось паршивым, и Громобоев решил не спешить в родной гарнизон, а прогуляться по узким улочкам и переулкам исторического центра.
Капитан бесцельно и бездумно брел по старым улочкам, вышагивая то по асфальту, то по брусчатке, то по бордюрам, и одновременно с интересом глазел по сторонам на старые дома, разглядывал пыльные и давно не мытые окна, мансарды с ржавыми крышами, рассматривал лепнину, барельефы и прочие архитектурные излишества, смотрел на корявые водостоки и обваливающиеся скульптуры, на висящие в воздухе и на удерживающиеся на честном слове массивные балконы. Он неспешно шел, наслаждаясь жизнью и свободой. Великолепный в прошлом город (это было заметно и невооруженным глазом) стремительно ветшал, причем рассыпалось все: падали балконы, фронтоны, балюстрады, зимой с грохотом, вместе с намерзшим льдом, срывались водоотводные трубы и круглый год ежедневно прорывало трубопроводы.