Прощай, Германия! - стр. 77
– Как я понимаю, тот ваш шельмец остался жив и здоров? – оторвался от записей полковник.
– Конечно, я же говорю, капитан Лаптюк хоть и хромал, но своими ногами домой утопал. Правда, босиком. Я ему сапоги забыл вышвырнуть вслед с балкона. Он, видно, отмылся и вызвал скорую. Понимаю, это его грязные делишки, его происки! Кто же еще! Он сюда вчера приезжал, диагноз диктовал.
– Погоди, дорогой! Так-так-так… Начмед полка – это твой соперник? Фамилия Лаптюк, говоришь? Забавно… значит, сначала трахнул жену, а потом мужа в дурку? Вот твое медицинское заключение, читал, ну прям психологический триллер. И написал его, говоришь, твой «молочный брат» Лаптюк! Верно, подпись его стоит, документ датирован вчерашним числом.
– Ах, подонок! Выйду – грохну!
В глазах полковника промелькнуло что-то такое, что Эдик сразу прикусил язык.
– Это я к слову. Подлец Серега! А еще в друзья набивался… Да-да… Выпить заходил несколько раз, тоже мне собутыльник. Друг семьи, скажем так, навязывался несколько раз в гости… Зараза! Моя жена, теперь уже, думаю, бывшая, в полковом медпункте у него в подчинении, медсестрой служит. Вот мы и начали общаться, вроде даже стали дружить. Выпьем, поговорим, шашлычок сварганили раз на природе, купаться на озеро ездили, в карты играли, в нарды.
– Он холостой?
– Ну, в гарнизоне – да, холостякует, тут он один живет, а семья его в Карелии пока что. Вот и приблудился к нам, присосался. Подонок!
– Весело, ничего не скажешь. А я-то думаю, в честь чего вы вдруг буянить вздумали. Такая героическая личность и столь безобразное поведение! И выходит, по вашим словам, неудавшийся Ромео жив и невредим?
Громобоев хотел было сказать: «К сожалению, жив», – но вовремя одумался и сказал более мягко и обтекаемо:
– Жив и явно здоров! Сумел же мерзавец написать на меня пасквиль, организовать доставку в ваше учреждение, создать мне невыносимые условия существования: уколы, таблетки, смирительную рубашку, путы! И есть такая вероятность, что он сейчас в моей койке барахтается. А по-вашему, я неправильно поступил, вышвырнув подлеца с балкона?
– А как же он выжил?
– Так всего и лететь-то было… три метра… второй этаж…
– А если бы десятый?
– Тогда я бы не у вас сидел, а в другом месте…
– Понятно. И не раскаиваетесь в содеянном?
Эдик отрицательно покачал головой:
– Даже если после разговора посчитаете меня буйным – ни капельки и ни чуточки! Если б раскаивался – тогда б я был точно ваш пациент!
– Ну, что же… – Доктор встал со стула и обошел стол. – Раздевайтесь! Давайте-ка, голубчик, я вас осмотрю для порядка. Не повредит.