Прощай, Германия! - стр. 75

Еда в психиатрическом отделении была столь же скудной, убогой и невкусной, как и в любом другом военном лечебном учреждении. Эдуард не стал объявлять голодовку, чего кочевряжиться-то, чай, не политический заключенный. Он мужественно съел жидкую кашу-размазню, неприятную на запах, да и на вкус отвратительную. И если бы Громобоев предварительно тщательно не поперчил жижу, то в рот эта гадость не полезла бы ни за что. Соседи же по столу уплетали эту дрянь с аппетитом, жадно чавкая и чмокая.

«Наверняка настоящие шизики, раз им нравится это есть», – смекнул Эдик.

Капитан мужественно запил кашицу жиденьким сладковатым чаем цвета детской мочи, а кусочек белого хлеба с маслом на завтрак явно был деликатесом.

В палату он вернуться не успел, услышал, как медсестра назвала его фамилию, и санитар повел на пост.

– Громобоев! Пациент Громобоев!

– Я здесь!

– Ну что, особое приглашение нужно? По сто раз вызывать?

– Я сразу ответил, – огрызнулся Эдик. – Да я и не один пришел, а с ангелом под ручку.

– Пошути мне еще, – грубо одернул его хмурый санитар.

– А ну, не пререкаться! Не то таблеток дам и укол сделаю, – пригрозила цербер в юбке. – Тебе повезло, шеф лично хочет пообщаться, а он у нас добрячок, душа-человек, даром что полковник. Веди себя с ним прилично, вежливо…

Книги о нравах старых и современных психбольниц Эдик читал, да и фильмы видел. Проходя медкомиссии, Громобоев несколько раз сталкивался с психиатрами, после чего стал сомневаться в их полной адекватности. Конечно же общение со своеобразным контингентом не может не накладывать отпечаток на психику здоровых людей. Видимо, поэтому доктора, ежедневно вынужденные по долгу службы работать с душевнобольными, становятся с ними почти родственными душами.

Медсестра тихо поскребла ноготками дверь, осторожно вошла в кабинет, доложила шефу. Капитан, чуть помедлив, без приглашения проскользнул следом. Кабинет «главного по психам» был довольно просторный, но с минимумом мебели: стол, стул, шкаф. За белым казенным столом восседал худенький седой врач в белом халате поверх форменной рубашки. Эдуард за годы службы выработал стойкую аллергию на генералов и полковников, тип взаимоотношений «я начальник – ты дурак» сидел уже в печенках! Правда, до сей поры эта неприязнь распространялась в основном на старших политработников.

Пациент внутренне непроизвольно напрягся: ладони вспотели, под мышками стало сыро, ноги сделались ватными, в животе неприятно похолодело.

– Садитесь, пожалуйста! – произнес тихим доверительным голосом доктор и пробежал глазами по бумагам. – На что жалуемся, пациент? Что у вас болит?