Прощай, детка, прощай - стр. 31

Его напарник тоже с улыбкой, но более осмысленной уселся, скрестив ноги, на капот и, изображая вой сирены, завел:

– У-у-у. – Поднял указательный палец и покрутил кистью. – У-у-у.

– Я уже испугался, – сказал я.

– Правда? – Он деловито хлопнул в ладоши и стал сползать с капота, пока не уперся ногами в бампер.

– Вы, должно быть, Пат Кензи. – Он выбросил вперед руку, которая остановилась на уровне моей груди.

– Патрик, – сказал я и пожал ее.

Он дважды энергично сдавил мою.

– Детектив сержант Ник Рафтопулос. Зовите меня Пул. Меня все так. – Его умное озорное лицо обратилось к Энджи. – А вы, должно быть, Энджела.

– Энджи. – Она пожала ему руку.

– Рад познакомиться, Энджи. Вам уже говорили, у вас глаза отцовские?

Энджи потерла бровь.

– Вы знали отца?

Пул положил ладони на колени.

– Немного. Он играл в команде противника. Мне он нравился, мисс. Классно играл. Сказать по правде, очень жаль, что он… ушел, если можно так сказать. Редкий был человек.

Энджи мягко улыбнулась:

– Спасибо за добрые слова.

Дверь бара за ними открылась, снова повеяло застоявшимся запахом виски.

Полицейский, сидевший в машине, посмотрел на того, кто вышел из бара и сейчас стоял у нас за спиной:

– Назад, шестерка. Ордер на тебя уже заготовлен, и я знаю, у кого он.

Дверь бара закрылась, и запах виски исчез.

Пул указал большим пальцем себе за спину.

– Этот положительный молодой человек в машине – мой напарник, детектив Реми Бруссард.

Мы кивнули Бруссарду, он ответил тем же. При ближайшем рассмотрении Реми оказался не таким уж и молодым. Ему было года сорок три – сорок четыре, хотя, едва выйдя из бара, из-за невинного, как у Тома Сойера, выражения лица и этой мальчишеской ухмылки я принял его за своего ровесника. Но «гусиные лапки» возле глаз, морщины, избороздившие запавшие щеки, и оловянная проседь в курчавых, почти белокурых волосах, если присмотреться, заставляли добавить ему лишний десяток. Он явно был завсегдатаем тренажерного зала. Мускульную массу скрадывал двубортный итальянский оливкового цвета пиджак, под которым была сорочка в тонкую полоску с верхней расстегнутой пуговицей и слегка распущенным голубым с золотом галстуком от Билла Бласса.

Модник, решил я, видя, как он стирает пыль с носка левого ботинка от Флоршейма. Небось у каждой витрины на себя любуется. Он рассматривал нас, опираясь на открытую дверцу машины, судя по взгляду, это был человек умный и расчетливый. Витрины витринами, но взгляд цепкий, такой ничего не упустит.

– Наш дорогой лейтенант Джек-одержимый-Дойл велел поддерживать с вами связь, – сказал Пул. – Вот мы и приехали.