Прощай, детка, прощай - стр. 25
Мы с Энджи сели у дальнего от входа угла стойки рядом с барменом и стали ждать, когда он нас заметит.
Шкипер дубасил Гиллигана. По-видимому, его вывело из себя что-то, что натворила обезьяна.
– Отличная серия, – сказал я, обращаясь к Энджи, – они почти выбрались с острова.
– Да? – Энджи закурила сигарету. – Скажи, я тебя умоляю, что им помешало?
– Шкипер признается в любви своей милой, они все занимаются приготовлениями к свадьбе, и тут обезьяна уводит лодку со всеми их кокосовыми орехами.
– Точно, – сказала Энджи, – теперь припоминаю.
Бармен обернулся и посмотрел на нас сверху вниз.
– Чего? – сказал он.
– Пинту вашего самого лучшего эля, – ответил я.
– Две, – поправила Энджи.
– Отлично, – сказал бармен. – Но в таком случае вы заткнетесь до конца серии. Не все же посмотрели.
После «Острова Гиллигана» переключили на другую программу и стали смотреть «Врагов общества», фильм, построенный по документальным материалам, роли уголовников в нем играли актеры, но до того слабо, что по сравнению с ними Ван Дамм или Сигал казались великими Оливье и Гилгудом. Главный герой этой серии сначала домогался, а потом расчленил собственных детей в Монтане, в Северной Дакоте застрелил патрульного полицейского и вообще, кажется, только тем и занимался, что сильно портил жизнь всякому, с кем ему доводилось сталкиваться.
– Меня спросили бы, – сказал Большой Дейв Стрэнд, обращаясь к нам с Энджи, как раз когда на экране мелькнуло лицо этого уголовника, – вот с кем вам надо говорить. А не моих людей тревожить.
Большой Дейв Стрэнд был владелец и главный бармен «Филмо Тэп». Прозвище Большой он носил не зря: при росте метр девяносто два он был чудовищно необъятен и вширь. На лице буйно росли борода и усы, на бицепсах красовались темно-зеленые тюремные татуировки: на левом был изображен револьвер и под ним слова «НА ХРЕН», на правом – пуля, попадающая в череп с подписью «ТЫ».
В церкви я этого красавца не видел ни разу.
– Знал я на зоне ребят вроде этого, – сказал Большой Дейв и налил себе из крана еще пинту пива «Пил». – Уроды. Изолируют их от людей, понимают, что бы мы им сделали. Понимают. – Он перелил в себя полкружки, посмотрел на экран телевизора и рыгнул.
В баре почему-то запахло кислым молоком. И по́том. И пивом. И попкорном со сливочным маслом, корзиночки с которым были расставлены по стойке бара напротив каждого четвертого стула. Пол был покрыт резиновым настилом. Судя по его состоянию, последний раз шланг – а Большой Дейв держал его за стойкой – пускали в дело несколько дней назад. Посетители втоптали в резину окурки сигарет и попкорн, и я почти не сомневался, что причиной едва заметного шевеления в полутьме под одним столиком были мыши, они, кажется, грызли что-то возле плинтуса.