Пророчество. (О войне, людях и событиях) - стр. 19
Фрося выпрямилась, удивлённо глядя на немца.
– А наш-то язык, откуда так хорошо знаешь?
– У меня дедушка и бабушка долго жили в царской России. Потом отец там работал, да и мать жила в России.
– И как же ты пошёл воевать против нас?
– В Германии хорошо воспитывают молодёжь. А мы всегда были вашими врагами. Это говорит вся история. И потом: «Befel ist Befel» – приказ есть приказ!
– Врёт твоя история! Это вы всегда хотели нас захватить, а нам ваша земля не нужна. У нас своей некуда девать. Ведь твои родственники работали же у нас. И ни с кем не воевали. Чего вам-то от нас надо?
– Фюрер говорит, что наша миссия управлять всем миром.
– Бешенный ваш фюрер. Чокнутый! Вурдалак! Ему бы только людей убивать, упырю проклятому!
– Что такое «вурдалак и упырь?» – недоумённо спросил немец. Бабушка и мама ему таких слов не говорили.
– А это такие полузвери, полулюди. В лесах живут. Кровью человеческой питаются. Вот и Гитлер ваш такой.
– Нет, он не такой…, – начал возражать Генрих, но, увидев лицо Ефросинии, замолчал. Потом неожиданно спросил: «Что ты будешь делать, если придут партизаны? Отдашь меня?»
– Найдут – вместе погибнем, – просто ответила та. – А сама греха на душу не возьму. Так и знай.
И она, закончив свою работу, ушла вниз.
Через пару дней ему стало значительно лучше, и он попросил Ефросинию передвинуть его к окошку, чтобы он мог видеть небо.
Вечером, поднявшись к нему, она услышала стих, который, глядя в окошко и не замечая её, читал Генрих:
Она, неожиданно для себя, эту же «Ночную песню странника» повторила в переводе Лермонтова:
– Откуда ты знаешь Гёте? – с нескрываемым удивлением немец смотрел на Ефросинию.
– Я Гёте не знаю, я знаю Лермонтова. Это его перевод.
– Да, да! Я читал. И его перевод и других русских поэтов. Но этот лучший. Где ты его прочитала?
– Да у нас во всех школах это стихотворение дети учат.
– Не может быть! Немецкого поэта учат в советской школе? Фантастика! Ты говоришь мне правду?
– А с чего мне врать?
– Фантастика, – повторил он.
– А я ещё один стих Гёте знаю, – вдруг сказала Фрося. И прочла: