Пророчество о пчелах - стр. 15

Рене вспоминаются слова его отца о спорах с его матерью: «Так называемые «объяснения» – просто способ друг друга бесить. Каждый, пошумев, отступает, сохранив свои прежние убеждения, не отойдя от них ни на миллиметр, зато уверенный, что другой услышал, наконец, правду».

Опал тяжело вздыхает.

– Пятьдесят тысяч евро! Судья пошла на поводу у этого чудака-прокурора. Он дал волю чувствам, прибег к так называемым «примерам из жизни». А наш адвокат? Жалкое зрелище! В общем, нас обобрали, как липку.

– Займем денег в банке. Сейчас низкий ссудный процент.

– Они пойдут нам навстречу, только если мы сумеем доказать, что у нас регулярный доход. Кредитуют только богатеньких. Помнишь, что наш театр «Ящик Пандоры» теперь на замке?

– У нас нет выбора, придется вернуться к нашим прошлым занятиям. Я узнал, что научный руководитель моей диссертации Александр Ланжевен избран президентом Сорбонны. Свяжусь с ним, вдруг сумею вернуться к преподаванию истории в школе…

Опал не против.

– У меня одно-единственное умение – гипноз. Пойду на профессиональные интернет-сайты, попробую наняться ассистенткой к какому-нибудь гипнотерапевту.

Рене делает шаг к Опал, чтобы ее обнять, но она отшатывается.

– Извини, Рене, я сейчас не в настроении. Угораздило же нас влезть в такую западню!

Внушительный циферблат на изящном фасаде университета Сорбонны стерегут справа и слева две музы. Рене Толедано сбавляет шаг, чтобы ими полюбоваться.

Понимание времени – вот ключ ко всему.

У дерева перед университетом задирает лапу собачонка.

Вот что отличает нас от животных! Этот песик живет только в настоящем, занят удовлетворением своих насущных потребностей и получением простых радостей: он ест, мочится, испражняется, при возможности находит сучку для размножения.

На прошлое песику наплевать. Ему неведом собственный возраст, дата своего рождения.

Он уже забыл своих родителей. Понятия не имеет, кем были его предки. Не имеет ни малейшего представления о будущем.

У него нет никакого плана. Ни на всю свою жизнь, ни даже на один свой день.

Его не мучает перспектива старения и грядущей кончины.

Он живет исключительно в настоящем. Вот оно, чистое, здоровое, но сильно ограниченное представление о самом себе.

Оно мешает ему более определенно воздействовать на все вокруг.

Между этой собакой, живущей в настоящем (и только в нем), и мной столько же различий, сколько между мной и еще более развитым человеком, который обретет умение как ни в чем не бывало путешествовать во времени.

Я начал продвигаться по этому пути, но мне еще многого предстоит достичь.