Пропавший легион - стр. 23
– Нет-нет, все в порядке, – заверил его Скаурус, но не окончил фразы, вздрогнул и почувствовал, как по рукам забегали мурашки. Марк вдруг ощутил близость необъяснимого, близость чуда – как и тогда, когда он скрестил свой меч с мечом Виридовикса. Это воспоминание заставило его наполовину вытащить меч из ножен. Так и есть! Символы друидов мерцали мягким желтым светом.
Позднее он пришел к выводу, что волшебство в этом случае было не таким сильным, как то, что забросило их в Видессос.
Марк почувствовал, как энергия от жреца переходит к Муницию. Гай Филипп присвистнул: он тоже это заметил.
– Энергия заживления, – прошептал Горгидас. Он разговаривал сам с собой, но его слова объяснили все гораздо лучше, чем что бы то ни было.
По сравнению с этим и незнакомые звезды – пустяки, решил трибун.
Видессианин закончил свою работу и поднял руки. Его лицо было бледным, капли пота стекали по бороде.
Муниций раскрыл глаза.
– Я голоден, – объявил он своим обычным голосом.
Горгидас подскочил к нему, как волк к козленку, и быстро сорвал с раны повязку. То, что он увидел, настолько потрясло его, что он не мог вымолвить ни слова. Рана исчезла, а вместо нее на животе солдата белел шрам. На вид этому шраму можно было дать четыре-пять лет, никак не меньше.
– Я голоден, – повторил легионер.
– Помолчи, – сказал Горгидас. Он был сердит, но не на амуниция, а на весь мир. То, что он только что увидел, разрушило его рационалистическое, иногда немного циничное мировоззрение. Колдовство, магия помогли там, где его талант медика оказался бессилен – это привело его в ярость, он был поражен, он был восхищен до такой степени, что боялся признаться в этом даже себе самому. Но он пробыл среди римлян достаточно долго, чтобы научиться не осуждать победителей. Поэтому он схватил жреца за руку и потащил к следующему раненому – у того было пробито стрелой легкое. Видессианин снова надавил рукой на грудь больного. И снова Марк и его товарищи ощутили «заживляющий поток», переходящий от жреца к римлянину, хотя на этот раз лечение длилось гораздо дольше, чем в первом случае. И снова солдат вскочил и удивленно огляделся вокруг. Когда Горгидас осмотрел рану, все было точно так же, как и у Муниция: большой шрам, но рана полностью зажила.
Горгидас хлопнул себя ладонью по лбу в отчаянии:
– Клянусь Асклепием, я долженнаучиться этому!
Он был так возбужден, что, казалось, готов был применить к жрецу самые изощренные пытки, лишь бы вырвать у него тайну. Впрочем, он тут же взял себя в руки и подвел его к следующему солдату. На этот раз жрец попытался уйти.