Проконсул Кавказа (Генерал Ермолов) - стр. 24
Батарейцы, как и полагалось в артиллерии, на подбор рослые, под стать своему командиру, были несколько подавлены непривычной обстановкой. Исключение составлял фейерверкер 4-го класса Горский – не в пример остальным маленький, щуплый и шустрый, с длинным и узким, загнутым вверх носом, из-за которого в батальоне его прозвали Патрикеевной.
– А что, братцы, – приговаривал Горский, шагая у передка орудия, – ведь сегодня никак первое мая… День святого пророка Иеремея… Иеремея-запрягальника, яремника… Чует мое сердце, придется нам в ярмо впрягаться в честь Иеремея-батюшки… Поработать замеето лошадей, да, чую, поболе, чем в прежнем переходе…
У селения, брошенного жителями, отряд начал подниматься на главный, Табасаранский хребет. Первой преградою на пути явился дремучий лес. Через него вверх, на крутизну, вилась узкая тропинка.
– Что я говорил? Май смаит, – повторял Горский, суетясь у застрявшего зарядного ящика. – В мае и жениться – век маяться, не то что по горам елозить…
– Да нишкни ты, враг! – добродушно крикнул ему огромный бомбардир с толстыми щеками и широкими плечами. – Только в ногах путаешься!
Он подсел под задок повозки, крякнул и выдернул попавшее между корнями колесо. Лошади рванули, зарядный ящик снова пополз вверх.
Подниматься пришлось по крутизне более чем на три версты. Лес редел, растительность постепенно беднела, и наконец только ярко-зеленые и красноватые мхи да ягели оживляли пустынные скалы. Воздух редел тоже, ускоряя дыхание и сжимая сердце. Подъем был так крут, что орудия и обозные повозки приходилось втаскивать на руках. С рассвета и до полудня на вершины взобрались всего только батальон пехоты и отряд казаков. В довершение ко всему после полудня пошел проливной, с грозою, дождь, не перестававший лить до следующего утра. Глиняная почва размякла, превратилась в месиво, так что шесть лошадей были не в силах сдвинуть с места двенадцатифунтовое орудие, и в помощь им Бакунин прислал две сотни солдат. Но и они выбились из сил.
– Не иначе как Патрикеевну надо позвать… Он подтолкнет, – хрипло шутил толстый батареец, пытаясь вместе с гренадерами втащить на крутизну большую, старинного литья, бронзовую пушку.
Между тем буря разыгрывалась. За ослепительным блеском молнии следовали непрерывные удары грома, грозно раскатывавшиеся по ущельям бесчисленным эхом. Их заглушал рев проливного дождя, попеременно сменявшегося то снегом, то градом.
– Право, как в преисподней! – стараясь пересилить шум дождя, крикнул Ермолову Бакунин и обернулся к солдатам: – Наддай, ребята!