Проклятый металл - стр. 14
– Дела, дела… – Экзекутор махнул на прощание шляпой с длинным синим пером и остановился в дверях. – Надеюсь, кто-нибудь донесет мои вещи до кареты?
– О чем речь! – всплеснул руками комендант. – Эдмунд, ты слышал?
– Да, господин комендант, – откликнулся из коридора тот самый ветеран.
– Потом проводи господина экзорциста до камеры его сиятельства, – потянулся за графином с вином комендант и поспешил от меня избавиться: – Если что-то понадобится, обращайтесь к старшему надзирателю.
– Непременно, – все еще не веря в такую удачу, кивнул я и вслед за охранником направился на выход. – Непременно…
Камера бесноватого находилась в тюремном подвале. Нет, вряд ли «подвал» – подходящее слово. Подземелье?.. Тоже не то.
Вполне возможно, при наличии свободного времени я бы сумел подобрать название для каменного мешка, запрятанного в самом дальнем уголке нижнего тюремного уровня, но, честно говоря, сейчас моим единственным желанием было убраться отсюда подобру-поздорову. Пока есть такая возможность. Едва разгоняемая чадящими факелами тьма, пронизывающий даже сквозь плащ холод, постоянно капающая с потолка вода и невыносимая вонь делали пребывание в подвале сродни заточению в чреве ледяного змея. А то и того похуже…
И ладно бы здесь одних бесноватых содержали – так нет, тут и одиночные карцеры, тут и казематы смертников. Понятно, что обитатели ни первых, ни вторых апартаментов здесь надолго не задерживаются, но и пару дней пребывания в таких условиях без ущерба для собственного рассудка мог выдержать далеко не каждый. Впрочем, застенки для душевнобольных особым комфортом тоже традиционно не отличались.
– И давно он в таком состоянии? – поморщился я, когда отвечавший за тюремный подвал надзиратель собственноручно отпер дверь в камеру к бесноватому. Сделал он это без особой опаски: открывшийся дверной проем перегораживала добротная решетка. Почти не ржавая, что по местным меркам – нечто из ряда вон. Еще и петли маслом смазаны!
– На второй день, как сюда привезли, припадок приключился. Получается, послезавтра полудекада будет, – припомнил державший факел Эдмунд. – Сначала решили, умом повредился, а главный медик ни в какую: одержимость это. Думали, настоятель монастыря поможет, да только не взялся он беса изгонять.
– К стулу, говорю, давно его привязали? – уточнил вопрос я.
Руки и ноги очень худого мужчины лет сорока были примотаны кожаными ремнями к добротному дубовому стулу, намертво приколоченному железными штырями прямо к полу. По всклокоченной бороде текли слюни, черный зрачок растекся почти во весь правый глаз. Левый глаз был закрыт, и из него сочились редкие слезинки. На первый взгляд бесноватый ничем не отличался от какого-нибудь запойного мужика, но ведь внешность обманчива, не так ли?