Проклятые души. Легенды из Японии, Китая и Кореи - стр. 3
– Понимаю, мой голос тут неважен и тому подобное…
– Ну что еще? – с раздражением спросил он. – Ты по ходу наерничаться за все время, что я бывал на охоте, а ты одна, бедная, работала.
– Для этого у нас достаточно времени. Я о другом. Куда мы едем? Мне стоит радоваться, за два года мне удалось покинуть четыре стены и выйти в опасный мир.
– Не беси меня! – выпалил он с нескрываемой злобой и возникшей из ниоткуда ненавистью. – Твой максимализм меня когда-нибудь доведет до уголовного кодекса! Тебе обязательно надо быть таким говном?! – Брат ударил руль и после нескольких секунд паузы сказал: – Прости, на меня что-то нашло. Мир опасен, и не только из-за людей, но и из-за зараженных. Крикуны ведут ночной образ жизни и охотятся стаями на животных и людей. В последнее время встретить дикое животное – большое везение.
– Ладно, допустим. Но куда мы едем?
– В лагерь беженцев, один из немногих уцелел и действует, когда я проверял по радиостанции… Помнишь майора? Он приходил к нам домой.
– А, того, неприятного. Он какой-то мерзкий, и когда он был дома, я чувствовала себя некомфортно… – В реальности в присутствии этого человека я ощущала панику, особенно при взгляде его маленьких бездушных глазенок! Буквально пожирал взглядом, и одному дьяволу известно, какие мысли его посещали.
– Признаться, я тоже. В обмен на кое-какие услуги, в том числе и дичь, он сделал нам документы, чтобы мы могли попасть в лагерь. Наши уже давно посеяны. Нас ждут тысячи километров дороги до Уральских гор. У подножья и развернули лагерь беженцев.
– Мм, такой вопрос. Майор ведь живет в лагере и командует им. Почему мы не поехали туда, как на нас напали? Мы могли бы там поселиться.
– Ну, понимаешь. – Неловкая пауза вкупе с растерянной речью настораживала вдвойне и вызывала вопросы. – Тот лагерь беженцев не просто так нанимал меня. Они нуждались в продовольствии, медикаментах или разведке в лесах… в таком духе.
– А разве у них нет своих разведчиков? Это же армия.
– Да что ты докопалась до меня?! – С нескрываемой злобой, напрягая голосовые связки до предела. – Я что, знаю, почему меня запрягали работать? Самое важное у нас – документы, и тот лагерь был говном, и точка.
– Успокойся, я тебя услышала. – К эмоциональности братика я привыкла за недолгую жизнь. Он как спичка разгорается, бушует, кипит, а затем затухает и спокойно разговаривает как ни в чем не бывало.
Глава третья. Первая остановка
Наконец остановка и разминка костей после поездки. Солнышко вышло в зенит, птички поют, частично глушат шум двигателя, разносящийся на многие километры в пугающей тишине, воцарившейся по всему земному шару. Окружающий непроходимый лес пугал своей недоброжелательностью, возвышаясь над нами, делая нас незначительными и беспомощными.