Проклятие Вороньей пустоши - стр. 30
7
Мальчик торопливо хлебал похлёбку, демонстрируя хозяйке звериный аппетит, но думал больше не о еде, даже вкуса не ощущал, сотни вопросов готовы были сорваться с языка, но сдерживал своё нетерпение, боясь оскорбить хозяйку неуважением. Он лишь поглядывал исподлобья то на женщину, растиравшую в ступке какую-то душистую травку, то на волка, в нетерпении перебирающего лапами возле двери. Выйти хочет, призывно смотрит на хозяйку, а она и не видит будто, знай себе, орудует толкушкой, улыбаясь чему-то светло и радостно…
Вот поднялась, сняла с верёвки, натянутой возле печки пучок сухой травы, отделила стебелёк, бросила в ступку и лишь тогда обернулась к мальчику:
– Давай уж, пострел, спрашивай, ишь изъерзался, любопытный.
– Да я… – Тихон замялся. Нелегко ему вот так, запросто, задавать вопросы едва знакомому взрослому человеку, природная робость мешает. – Я спросить хотел… А вы всегда здесь живёте? То есть не в деревне, в лесу…
– Сейчас – да, – утвердительно кивнула женщина. – Мне двенадцать было, когда мы с бабушкой поселились здесь, до этого в твоей деревне жили.
– Да?! – Тихон не мог скрыть изумления. – А почему в лес ушли? – брякнул он и сжался, сообразив, что вопрос прозвучал слишком резко, даже нагло, ведь если подумать, вряд ли они переселились в глушь по доброй воле.
– Тайны нет, – заверила его знахарка. – То тебе каждый расскажет. Да хоть отец твой. Ты слыхал, наверное, как относятся в деревнях к таким как я?
– Да, – несмело кивнул мальчик, – только никогда понять не мог, почему так… Вы же зла не творите, помогаете только.
– От незнания. Людям свойственно бояться того, чего они объяснить не могут. Этот страх идёт со времён сотворения мира, он будет всегда. Такова, Тихон, человеческая природа. Вот почему в средние века ведьм сжигали на кострах, вот почему люди сторонятся тех, кто ведает, стараются лишний раз на глаза не показываться. С бедой, впрочем, не стыдобятся обращаться.
Наш с бабушкой дом до сих пор деревенские стороной обходят, хотя остались от него угольки да печь прокопчённая… А тогда… Мне двенадцать было, да я и не знала ещё толком ничего, так… травки бабушке собирать помогала. Бегала в лес за травками, огородничала, вот только подружек у меня не было, не хотели девочки знаться со мной. – Она задумалась надолго, не припоминая, нет, тот день она помнила до мельчайших подробностей, одному объяснения подобрать не могла – жестокости человеческой. Оказалось, что о ней рассказывать всего тяжелее. – Вот по дороге из леса и наткнулась я на шайку парней постарше. И девчонка с ними была, с нашего же села, она и натравила. Они гнали меня, закидывая камнями прямо к реке, смеялись… И забили бы насмерть, не пожалели бы, да вмешался сын кузнеца, отбил меня, на руках до дома донёс, и сам упал на пороге… ему тоже досталось.