Проклятие короля - стр. 28
– Что вы имеете в виду? – перебил его Лагар. – Она что-то делает?
– Все, что может, ваша милость! Где-то минуты через полторы баронесса перестанет чувствовать боль; через пять-шесть ее кожа начнет восстанавливаться, а через полчаса к процессу излечения подключится весь организм…
– То есть она что, выживет?
– Да, ваша милость! – В голосе Облачка прозвучала такая искренняя радость, что я чуть было не расплакалась.
– А-а-а… говорить она сможет? Я имею в виду, сейчас…
– Сможет, но я бы рекомендовал воздержаться… Хотя бы в течение двух дней…
– Да, но я бы хотел…
– Простите, что перебиваю, ваша милость, но сейчас психика вашей сестры находится в крайне неустойчивом состоянии… – Голос эрра Гвилла Умника доносился до меня словно сквозь толстое пуховое одеяло. – Пара лишних вопросов – и ее милость может сойти с ума…
– Вы так считаете? – встревоженно спросил брат.
– Да, ваша милость, – отозвался разумник. – Эрр Маалус прав: единственное, чем мы сейчас можем помочь баронессе, это оставить ее в покое…
– Тогда… Эй, Керги! Майт! Бегом за носилками!
Глава 7
Крегг Молчун
– Ну что, ублюдок! Попался? – усмехается Лечи. И, вцепившись левой рукой в ворот моей рубашки, подносит к моему носу правую и медленно сжимает ее в кулак. – Страшно?
Нет. Не страшно. Скорее смешно: стараясь казаться как можно более грозным, сын сапожника усиленно хмурит брови, выпячивает подбородок и щурит глаза. Вернее, один. Правый. Ибо левый щурить уже некуда: благодаря здоровенному черному синяку, переливающемуся всеми оттенками синего и черного, он давно не открывается.
– Теперь-то ты от нас не убежишь… – скалится Подошва и, периодически поглядывая на своих друзей, клещами вцепившихся в мои плечи и руки, кривит губы в «жуткой» ухмылке.
Оскал получается что надо: между покрытыми запекшейся кровью губ Лечи я замечаю обломки его верхних зубов. И улыбаюсь в ответ…
– Улыбаешься? – Подошва бледнеет от бешенства и отводит кулак чуть ли не себе за спину. – Зря…
Замах сына сапожника вызывает у меня еще одну улыбку – если бы его увидел старый Нашт, то, наверное, умер со смеху. Впрочем, шансов увидеть это чудо у него практически нет: доходяги вроде Лечи воинами не становятся…
Покрытые грязью костяшки приближаются к моему лицу ужасно медленно – я успеваю рассмотреть белесый шрам на первой фаланге безымянного пальца, ссадины на среднем и указательном и торчащий вперед сустав мизинца. А за мгновение до удара рывком сдвигаю голову в сторону и вперед…
Увы, дотянуться лбом до носа промахнувшегося парня мне не удается. Мешает жуткая вспышка боли в плечах, вывернутых его дружками.