Профессия – первая леди - стр. 34
Я снова оказалась на кухне. И заметила выдвинутый ящик. Тут хранятся столовые приборы – вилки, ложки и ножи. Ножи!
Я лихорадочно пересчитала ножи. Кажется, нескольких не хватает. Одного остро заточенного с деревянной ручкой, тупого с пластмассовой красной, еще нескольких десертных. Что же это такое? Зачем вору понадобились ножи?
Зачем убийце ножи, спросила я сама себя. Такая поклонница детективов, как ты, Фима Гиппиус, должна догадаться зачем. Этот мерзавец запугивает тебя. Он мог лишить тебя жизни, если б хотел, но он предпочел украсть ключи и несколько ножей.
Я раскрыла еще один ящик и убедилась в том, что исчез мой праздничный набор – дюжина ножей и вилок в зеленоватом футляре из телячьей кожи. Старинная работа по серебру, наследие предков! Убийца прихватил и их!
Страх – самое иррациональное из наших чувств. Страх – это инстинкт. Он лишает нас человеческого обличья и превращает в диких животных. Убийца добился того, чего хотел – ему удалось вывести меня из равновесия и поставить на грань истерики.
Я нащупала пачку сигарет, выудила сразу две, чертыхнулась, зажгла одну из них и смачно затянулась. Когда смертоносный никотин заструился в легкие, я поняла, что начинаю успокаиваться. Сигарета всегда помогает сосредоточиться, хотя и укорачивает жизнь. Но я и так едва не стала жертвой наглого маньяка!
Я просидела до рассвета на кухне, отравляя свой нежный писательский мозг табаком. Обычно в детективных романах герой после нападения неведомого противника мучительно бьется над вопросом: «Кто же убийца?», и ответ приходит к нему совершенно неожиданно и в самый неподходящий момент.
Ко мне ответ так и не явился. Я только понапрасну высмолила две с половиной пачки, выпила три кофейника, заработала головную боль и покрасневшие глаза. Кто бы ни пытался украсть мой покой и девичью честь, он более не появился.
Едва рассвело, я вызвала народных умельцев, которые сменили мне все замки. Присутствие в доме двух исторгающих пары перегара мужчин вселило в меня некое подобие уверенности. Во всяком случае, никто более не посмеет тревожить меня по ночам!
Весть о том, что на моем участке обнаружился труп двадцатитрехлетней давности, облетела Перелыгино с поистине космической скоростью. Первым заглянул ко мне Гамаюн Подтягич, наш перелыгинский «комсорг». Якобы затем, чтобы занять мясорубку. Получив оную, старик никак не хотел уходить, переступал с ноги на ногу, задавал ненужные вопросы, не осмеливаясь переходить к основной цели своего визита.
– А зачем ты, Фима, сменила замки? – с хитрецой в глазах спросил он.