ПрофАН и синяя тетрадь - стр. 4

***

С Мусей они познакомились в первом классе первого сентября, сидя вдвоем за первой партой. Аристарх часто думал об этом роковом сочетании трех единиц. Как для католика-фанатика три шестерки были числом сатаны, так для Аристарха Никольского число сто одиннадцать было персональной голгофой. Во-первых, родился Аристарх десятого октября: собственно, по этой причине бабушка по отцовской линии предложила родителям это имя – на именины осеннего Аристарха епископа Апамейского. Десятое число десятого месяца – это две первых единицы. Во-вторых, он всегда и во всем был первым – третья единица была самой беспощадной. Не надо обладать извращенным чувством юмора (достаточно и заурядного), чтобы представить себе реакцию простых советских школьников в простой советской школе на тихого отрешенного мальчика в красивой заграничной одежде с красивым заграничным портфелем, в котором лежали красивые заграничные канцтовары. Нет, школьная форма и белая рубашечка на нем были такие же, как у всех мальчиков в классе. Но первого сентября в тот год было довольно прохладно, даже дождь покапал, и дети пришли в куртках. Гардероб почему-то был закрыт, поэтому сразу после торжественной линейки учительница привела малышню в класс в верхней одежде. Видимо, на автопилоте она и посадила двух самых прилично одетых детей вместе за первую парту центрального ряда прямо перед своим столом. У них даже букеты выглядели как-то вызывающе дорого. Судьба Арика Никольского и Лилечки Мусиной была предрешена. Если бы в этот день после всего двух проведенных уроков Аристарх решил сходить в туалет, то расправа над ним произошла бы там. Но красивая заграничная бутылочка с коричневой газировкой спокойно лежала на дне его ранца, погребенная под чьими-то старыми потрепанным книжками, которые он зачем-то должен был нести домой. Попить не удалось. Поэтому трое пацанов, пришедшие в его класс из одного детского сада, живущие в одном дворе и бывшие одной бандой, начали мутузить его сразу, как только он вышел из класса. Испуганный, растерянный, совершенно не понимающий, что происходит, он стоял в школьном коридоре, значительно возвышающийся над самым рослым из троицы, и вертел головой в разные стороны, пытаясь убрать из-под их кулаков очки. Если бы кто-нибудь спросил у него, сколько времени продолжался этот театр абсурда, он бы точно ответил: «Вечность!» На самом деле отпрыски местных люмпенов забавлялись меньше минуты. Вдруг вокруг Арика что-то резко изменилось: удары прекратились, и начались вопли и стенания его обидчиков. Позже в кабинете директора Аристарх из шумной перепалки всех со всеми понял, что его спасла девочка – соседка по парте. Она ткнула каждого из хулиганов в шею какой-то электрической машинкой, им стало очень больно, и девочку теперь могут поставить на какой-то учет. Из-за громких голосов взрослых, – разумеется, самым громким был голос его мамы, – Аристарх толком ничего не расслышал. Понял лишь то, что девочку зовут как старую бабушкину кошку – Муся.