ПрофАН и синяя тетрадь - стр. 3
– Вылезай, Горошинка, время поджимает, дома тебя доругаю. Арик, не ищи это старьё, – она раскрыла свою необъятную сумку от Armani, больше похожую на вещмешок, и показала край меланжевого пиджака, недавно так небрежно брошенного в прихожей. – У нормальных людей половые тряпки респектабельней выглядят. Я там в прихожке чехол с новым шмотьем повесила, разберетесь и без меня что к чему. Нам, правда, пора бежать. – Муся обняла Полину Петровну, дернула за ухо Аристарха, схватила в охапку дочку с «умытой» куклой под мышкой и выскользнула за дверь. Из коридора донеслось зычное Мусино «…акааа!»
– Свихнулась совсем на своей Италии, – пробурчала ПэПэ скорее одобрительно, чем предосудительно. – Собаку дочке и ту собралась покупать итальянскую.
– Левретки милые, чуткие, привязанные к хозяевам собаки, не алабая же для ребенка заводить… Хотя, учитывая всех Мусиных конкурентов, их угрозы и не только угрозы, лучше было бы завести именно алабая или добермана, а лучше и того и другого, по паре…
Обсуждая преимущества и недостатки всех известных им пород и разбирая вещи из оставленного Мусей чехла, мать с сыном не заметили, что время доползло почти до десяти вечера. Ужинать было поздно, решили выпить по стакану теплого козьего молока и съесть по паре овсяных печений. Аристарх из кухни зашел в свою комнату – детскую (Полина Петровна с сыном так ее и называли по давней привычке) – включил свет и только сейчас заметил, что ходит по дому в уличной обуви. Он снял ботинки, вынес их в прихожую, отодвинул стенку шкафа-купе и поставил обувь на нижнюю полку. Домашние тапочки исчезли. Аристарх не очень удивился, потому что за ним водилась привычка не фокусироваться на бытовых мелочах. Изрядно порывшись на обеих обувных полках, одну тапку он все-таки отыскал. Вторая нашлась случайно: завалилась за подставку с зонтами – поди-ка сыщи. Аристарх надел тапки и обнаружил в левой сюрприз – красный петушок в нарядной шуршащей обертке с блестками, которые несколько зловеще поблескивали в полутемной прихожей. Профессор задумчиво повертел в руке подарок Горошинки, увидел, как на блестящей целлофановой поверхности отражается его усталое лицо, скорчил бармалейскую рожу и убрал гостинец в брючный карман. Честно говоря, у профессора Никольского не было ни единого повода оставаться недовольным своей внешностью. Потому что он был очень, очень недурен собой.
***
Аристарх Владимирович Никольский – 41 год, самый молодой профессор Сперанского федерального гуманитарного университета. Его внешний вид имеет следующие параметры: выше среднего роста (около 1,8 м); темный шатен; синие глаза, меняющие оттенок в зависимости от настроения (от светло-синего до фиолетового), в радужке левого глаза имеется характерное родимое пятно в виде кляксы, и оно тоже иногда меняет форму (от крошечной точки до области на половину радужной оболочки). Точеный овал лица, четко очерченный абрис губ, тонкий аристократичный нос и небольшая впадинка под нижней губой придают его лицу выразительность и утонченную красоту. Но сутулая спина, безвольно опущенные плечи и в довершении ко всему допотопные очки на минус четыре в левой линзе и минус три в правой сводят на нет все старания матушки-генетики, щедро наградившей Аристарха. Муся однажды при помощи жесткого шантажа и совершенно диких угроз вытащила его в кино на фантастический фильм «Время» только ради того, чтобы ткнуть пальцем в экран и на ползала прошептать: «Арик, этот чувак, главный полицейский, твоя ухудшенная копия. И посмотри, как ты можешь выглядеть с прямой спиной, в линзах и нормальных шмотках!» На них зашикали, и в кино Арик с Мусей больше не ходил. Он любил ходить в кино с Горошинкой. И не только в кино: на детские праздники, в кукольный театр, где они все спектакли пересмотрели уже раза по три, в аквапарк или дендрарий. По обоюдному согласию Арик и Горошинка не ходили только в цирк, зоопарк и на ипподром. Хотя Муся до окончания школы профессионально занималась конкуром, имела какие-то кубки, медали, грамоты. ПэПэ однажды случайно при Горошинке включила видеозапись на своем планшете, где Муся, гордо восседая на гнедой Лире, каблуками начищенных жокейских сапог поддала ей в бока, чтобы лошадь двигалась резвее. Для всех троих пришлось вызывать скорую: истерика девочки плавно перешла в припадок, у ПэПэ давление рвануло до двести на сто сорок, а Аристарха без конца рвало желчью, потому что все остальное из него вышло сразу же, как только ребенок упал на пол и забился в конвульсиях. Дочь и мать были разными настолько, насколько это вообще возможно при таком близком родстве. Но при всей этой непохожести Горошинка нет-нет да и напоминала Арику его подружку в детстве.