Проективная методика «Несуществующее животное». Руководство и результаты психодиагностического исследования взрослых пациентов с различными расстройствами эмоционально-личностной сферы - стр. 6

Как известно, для архаических верований и первобытного сознания человека характерен антропоморфический взгляд на животных, наделение их человеческими психическими свойствами. Это отразилось в различных источниках мировой культуры: мифологии, фольклоре, баснях, средневековых бестиариях, искусстве и науке [72]. Например, в «Физиологах» и «Бестиариях», реальные и фантастические животные описывались не сами по себе, а как существа, обладающие человеческими пороками и добродетелями [13, 72]. Выдающийся английский этнограф и историк культуры XIX в. Э. Б. Тайлор в труде «Первобытная культура» писал: «По понятиям дикарей, получеловеческое животное не есть фиктивное существо, придуманное для проповеди или насмешки, но существо чисто реальное. Басня о животных не кажется бессмыслицей людям, приписывающим низшим животным способность речи и свойства человеческой нравственной природы. Ведь, по мнению этих людей, каждый волк или гиена могут оказаться человеком-гиеной, или оборотнем. Они ведь до того уверены, что „душа нашей бабушки может переселиться в птицу“, что выбирают свою пищу так, чтобы не съесть какого-нибудь предка. У людей этих сплошь да рядом существенной частью религии может являться поклонение животным. Такие верования свойственны даже и теперь половине человечества» [98].

Существовала и обратная традиция – описание людей путем сравнения их с реальными животными по чертам характера, особенностям внешности и поведения. Так, например, неизвестный средневековый автор следующим образом описывал животное начало в человеке: «По жадности он – волк, по хитроумию – лев, по плутовству и лживости – лиса, по лицемерию – обезьяна, по завистливости – медведь, по мстительности – тигр, по злоязычию, богохульству и склонности к клевете – пес; это змея, что питается землей, – по скупости, хамелеон – по изменчивости, пантера – по ереси, василиск – по сладострастности взора, дракон, вечно мучимый жаждой, – по пьянству, свинья – по сладострастию» [90]. Аналогию между животными и людьми проводил и Аристотель в своей «Физиогномике», где утверждал, что люди с внешними чертами, напоминающими определенных животных, обладают и нравом, приписываемым этим животным. Сегодня эту аналогию можно встретить в повседневном человеческом языке в виде различных поговорок, отдельных слов и выражений. Например, «вести себя как свинья», «обезьянничать», «петушиться» и т. п.

Широко известно присутствие животного символизма в христианской мифологии. Трое из четырех евангелистов имеют свои животные символы. В Келсском манускрипте, созданном в начале IX в. ирландскими монахами и представляющем собой искусно расписанную рукописную книгу, состоящую из четырех Евангелий, на нескольких иллюстрациях нарисованы крылатые животные символы четырех христианских евангелистов: святого Матфея (человек), святого Марка (лев), святого Луки (телец) и святого Иоанна (орел). Эти символы олицетворяли одновременно и самого Христа, четыре стадии его жизни: рождение, смерть, воскресение и вознесение (он был человеком в жизни, тельцом в смерти, львом в воскресении и орлом при вознесении на небеса). Эти животные символы Христа указывают на то, что высшее воплощение человека не может обойтись без природы животной ничуть не меньше, чем без высшей духовной природы, и что не достигшее человеческого уровня «недочеловеческое» также принадлежит сфере божественного, как и сверхчеловеческое [72].