Проделки куриного бога - стр. 11
«О, Варшава, – думала Михася, трясясь в электричке, – этот полугород-полусирена! Плац Трех Крестов, аллеи, пряничный левый берег Вислы…».
Голова сладко кружилась.
Поезд, перрон, терпкий запах лопающихся почек и талой воды усугубили ее состояние. Не говоря о попутчиках…
Вместе с нею в купе оказалась загорелая крашеная девица лет двадцати пяти, немного дерганая, с полным ртом жвачки. Довольно высокий, сухой, коротко остриженный субъект чуть за сорок, с хищным носом и со странным взглядом миндалевидных, карих глаз. Настоящий бедуин.
Третьим был умопомрачительный, изысканный господин в очочках, примерно одного возраста с Михалиной, тоже высокий, ироничный, с магнатскими усиками «а-ля Валенса». Правда, усики плохо вязались с Евросоюзом, но в целом мужчина произвел на Михасю сильное впечатление, хотя, это вполне мог быть синдром Недобитюха.
Тем не менее, метаморфозы продолжались: Михася распрямилась в полный рост.
– Борис,– представился господин, едва хлопоты, связанные с проверкой билетов и раздачей постельных принадлежностей, улеглись.– Журналист, публицист, краевед.– В руке у Михалины оказалась визитка: «Чарнецкий Борис»,– лаконично, как на надгробии, значилось на ней с той лишь разницей, что к имени прилагался номер мобильного.
Девице Чарнецкий тоже зачем-то всучил визитку. Та лениво взяла ее двумя пальцами с накладными, зловеще загнутыми когтями, и положила на столик.
Поглаживая пальцами бархатную визитку, Михася приосанилась: все-таки как это важно, когда тебя окружают образованные, культурные люди.
– Это мой коллега и лучший друг Платон Фархатович Герасимов,– представил Чарнецкий насупленного стриженого субъекта, расположившегося напротив.
– Михалина,– она кивнула со сдержанным достоинством. О том, что подвизается в районном печатном органе по неведомой причине умолчала – хвастать было нечем. Всего лишь провинциальная журналисточка, редактор провинциальной газетенки, которых пруд пруди.
– С частным визитом?
– Да,– розовея, растянула губы в улыбке Михася.– К сестре еду. А вы?
– По приглашению польских коллег едем на конференцию по Катыни и на майские праздники. Заодно. Приятное с полезным совмещаем.– Борис поправил очочки и улыбнулся, от чего у Михалины, как писали в романах, стеснило грудь.
Она прислушалась к ощущениям. Что делается! Не прошло и трех часов, как из дома… Удачное начало, ничего не скажешь.
– Уже бывали в Варшаве?– полюбопытствовал господин Чарнецкий.
Подарок сестры – альбом с фотографиями Варшавы – был настольной книгой Михалины, поэтому она почти не соврала: