Проданная - стр. 20
— Не заговаривать, пока тебя не спросят. Не повышать голос. Не бубнить под нос. Стоять до тех пор, пока господин не отпустит тебя. Все поняла?
Сильвия насторожилась, ухватила меня за руку:
— Поклонись — господин.
Рабыни замерли, присев и низко опустив головы. Я слышала лишь размеренный стук каблуков. Каждый звук — как выстрел. И я сожалела, что этот холостой выстрел не способен меня убить.
Во рту пересохло. Я комкала заледеневшими пальцами юбку, понимая, что если он попросит что-то подать — графины и бокалы повалятся из рук. Может, для того меня здесь и поставили? Чтобы иметь лишний повод наказать? За малейшую оплошность, за разбитый бокал, за разлитое вино.
Сильвия разогнулась первой. Посеменила к хозяину, докладывая, что ванна готова. Он не ответил. Я лишь краем глаза заметила, что часть девушек покинула покои, другие засуетились, выстроившись вереницей. Я не поднимала головы. Лишь вздрогнула, когда передо мной пронесли черную мантию.
Я осмелилась поднять голову и увидела поток таких же черных волос.
Квинт Мателлин. Его покои.
Сердце колотилось, дыхание сбивалось, грудь ходила ходуном. Я не понимала, радоваться ли мне? Казалось, я не устою на ногах и рухну на мрамор. Хотелось прислониться к стене, найти опору, но я не могла. Я боялась одного: что отец окажется еще хуже сына. За два года у торговцев я слышала много, слишком много отвратительных рассказов, в которые не хотела верить. Считала их глупыми выдумками для неискушенных дур, которые толком ничего не видели. О господах, которые любят причинять боль, смотреть на страдания своих рабов. И банальная порка казалась на их фоне детским лепетом. Еще говорят, что чем влиятельнее человек, тем отвратительнее его фантазии.
Перед глазами вставали непрошенные картины, которых я никогда не видела, но услышанное так врезалось в память, что не вытравить. Однажды рассказывали о том, как хозяин наказал провинившуюся наложницу — баснословно дорогую верийку. Велел привязать к столу и собрал всю дворцовую охрану. И смотрел, пока не надоело. Говорят, после нескольких часов несчастная не могла даже кричать. Отключалась. Ее приводили в чувства медикаментами и продолжали. Пока у нее не остановилось сердце. Говорят, это случилось даже не следующим утром. Очень хотелось верить, что все это лишь страшилки, но… я уже видела достаточно, чтобы допускать.
И я панически боялась седонина, потому что собственными глазами видела, как он работает. Первый раз я увидела это перед аукционом на Форсе. Девушку звали Кея. Милая норбоннка с роскошными волосами цвета меда и теплой смуглой кожей. Порой мы разговаривали о ерунде, пытались поддержать друг друга. Несмотря на положение, она была стеснительной, если не сказать пугливой. При появлении мужчин терялась настолько, что едва не падала в обморок.