Проданная - стр. 16

Я смотрела в лицо управляющего, стараясь различить ложь. Просто не могла поверить, что мне так повезло.

— Вы смеетесь надо мной? Это жестоко, господин управляющий.

Огден изменился в лице. Помрачнел, подвижные тонкие губы сжались в прямую полосу:

— Как ты смеешь говорить мне подобное? Сомневаться в моих словах? Ты слишком дерзкая для рабыни.

Я опустила голову. Я забылась.

— К работе приступишь сегодня же.

Он поднялся, подошел вплотную и подцепил пальцем длинный золотистый локон:

— У тебя красивые волосы. Мягкие, как шелк, тонкие. Не то что проволока на головах вериек.

С каждым словом я холодела. Мне обрежут волосы. Как и положено рабам — по самый подбородок. Если я не наложница — длинные волосы мне не положены. Я никогда не была остриженной. Наверное, даже не смогу на себя смотреть. Но если это необходимая жертва…

Огден выпустил прядь:

— Готова? — Он помедлил. — Расстаться с волосами?

Я лишь опустила голову еще ниже. Ничего не отвечала.

— Кажется, я задал вопрос.

Я стиснула зубы:

— Режьте, господин управляющий.

Он цокнул языком:

— Сколько же лет понадобится, чтобы они отрасли вновь? Сколько?

Я пожала плечами.

Лучше бы все сделали без лишних предисловий. Единым махом. Чтобы место сомнений тут же заняли сожаления.

Огден вновь поддел мои волосы рукой, будто любовался:

— Думаю, разумно с этим повременить. Хозяйская воля переменчива. Может, господин еще пересмотрит свое решение. Жаль портить красоту.

Внутри все сжалось. Управляющий только что вселил надежду, и тут же ее отобрал.

Он махнул рукой где-то за своей головой:

— Собери в пучок. Аккуратно, чтобы не бросалось в глаза. И не смей плести косу, как господа.

Я кивнула, комкая ледяными пальцами платье. По пристальному взгляду управляющего поняла, что должна убрать волосы прямо сейчас. Кое-как скрутила в толстый жгут, замотала на затылке. Как могла, пригладила пальцами на макушке.

Огден удовлетворенно прикрыл глаза:

— Очень хорошо. Что ты умеешь делать?

Казалось бы, простой вопрос застал меня врасплох. Я не умела ничего. В доме Ника Сверта я жила как свободная имперка. Много читала. Даже прошла школьную программу, выучила несколько языков. Я мечтала учиться дальше, но мое положение этого не позволяло. Порой я подавала за столом, когда приходили важные гости. Тот же Валериан Тенал. Порой поддерживала беседу. После ужина часто читала Сверту и маме стихи Тила Моэнса. Они оба очень любили. Полюбила и я, многое знала наизусть. Когда у Ника Сверта были приступы мигрени, порой подолгу массировала ему виски. Он всегда говорил, что у  меня волшебные руки, и ему становилось легче даже тогда, когда не помогали медикаменты.